Жернова судьбы

– Ваш академический ум и так может многое дать нашим детям, – весомо сказал граф. – Не принижайте себя никогда, вы заслуживаете самой высокой оценки и глубокого уважения! Если учитывать, что учителями у нас обычно приглашают полуграмотных дьячков да отставных солдат, я, ей-Богу, начинаю чувствовать себя неловко, потому как вы, Иван Андреевич, поистине сокровище. И просить вас учительствовать – это как метать бисер перед свиньями…

– Полно вам, Михаил Петрович, – смутился Иван. – Не пора ли мне с детками вашими познакомиться?

– Пожалуй, что и пора! – граф позвонил в колокольчик.– Николай Игнатьич, скажи Марии, чтобы привела детей в классную комнату. Пойдёмте, друг мой! – пригласил он молодого человека.

– Мы тоже подойдём позже, хорошо, Мишель? – спросила графиня.

– Что ты спрашиваешь, Катенька, конечно! Сейчас Иван Андреевич побеседует с Сашей и Оленькой, проэкзаменует их, а учиться уж начнёт с новой недели, правильно, господин учитель?

– Да, граф, так и сделаем.

Мужчины вышли из столовой, а Екатерина Ильинична попросила служанку принести им кофий со сливками – она очень его любила и порой разрешала себе это невинное баловство. Пока дамы пили ароматный напиток и болтали о том о сём, граф привёл Ивана в комнату, которая отныне стала называться классной. В ней стоял большой стол, на нём лежали стопки бумаги, остро отточенные карандаши, чернильница и перья, линейки, книги, отобранные будущим учителем для занятий; несколько простых стульев, грифельная доска, коробочка с мелом – вот, пожалуй, и всё.

– Пока всё, что есть, – словно извиняясь, сказал Михаил Петрович. – Сегодня же составим список, что ещё необходимо, и отправим в Москву. Там у меня есть старинный друг, Никанор Иванович Потешкин, он всё купит и пришлёт нам.

– Хорошо, пока точно нужны бы нам карты географические, глобус и телескоп по возможности и ежели это не слишком дорого для вашего кармана, Михаил Петрович.

– Ну, на образовании детей я экономить не буду! – рассмеялся граф, и тут дверь распахнулась и гувернантка ввела в комнату мальчика и девочку. Мальчик – точная копия мамы – крепкий, как боровичок, смугленький и кареглазый, с ворохом каштановых волос, а девочка похожа на папу – огромные серо-голубые глаза, светло-русые кудряшки, тонкая и изящная. Они вошли и стали, насторожённо глядя на незнакомого человека.

– Ну, Саша, Оленька, что надо сказать? Что ж вы застыли? – ласково укорил их отец. – Или всё забыли, чему вас учили?

Саша, глянув на отца, шаркнул ножкой и сказал:

– Здравствуйте, учитель!

Оля, посмотрев на брата, начала теребить подол платьица, закручивая его вверх, открывая очаровательные маленькие панталончики.

– Олюшка, ну что ты? – покачал головой граф.

– Здастуйте, – прошептала девочка.

– Здравствуйте, мои хорошие! – улыбнулся Иван. – Меня зовут Иван Андреевич, я ваш учитель! Оленька, не бойся меня! – он опустился на колено и протянул ей руку. – Будем дружить!

Девочка несмело взяла его за руку и улыбнулась: улыбка у неё была очаровательная и щербатая. Вторую руку Ваня протянул мальчику:

– Александр, смелей!

– Я и вовсе не боюсь! – он упрямо сдвинул брови и ударил ладонью по руке Ивана.

Взрослые засмеялись.

– Ну что ж, детки, я вас оставлю с вашим учителем, – сказал довольный отец. – Ведите себя хорошо, слушайтесь!

Граф вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Ваня смотрел на ребяток – они на него. Оценивали, изучали. Он как будто слышал их мысли: «Кто ты такой? Можно ли тебе доверять? Ты весёлый или с тобой будет скучно?» Ему всегда удавалось находить общий язык с детьми, но то были простолюдины, не дворяне. Как-то будет с этими отпрысками аристократов?

– Давайте сядем за стол и поговорим, хорошо? – предложил он.

Ребята, не говоря ни слова, уселись на стулья и снова уставились на него.

– Меня зовут Иван Андреевич, – сказал Ваня.

– Ты говорил, – мальчик смотрел на него исподлобья.

– Да? – удивился Ваня. – Я и забыл! Хорошо, что ты мне напомнил, Саша! Кстати, к взрослым людям невежливо обращаться на «ты», нужно говорить «вы». Договорились?

Чадушки закивали головами.

«Как они не похожи на Савкиных братьев и сестёр, – внезапно подумал он. – Те сразу облепили меня, на колени забрались, в глаза заглядывали. Эти же смотрят, словно ждут от меня какого-то подвоха».

– Вы ругаться будете? – спросил мальчик.

– Ругаться? – удивился Ваня. – Зачем?

– Если урок не затвержу, – тихо сказал Саша. – Прежний учитель кричал.

– А за что?

– Таблицу умножения не смог выучить к завтрему.

– К завтрашнему дню, – поправил его Ваня. – Так и не выучил?

– Нет. Я не знаю, что такое умножение. Я складывать умею и вычитать.

– Это очень хорошо, сейчас ты мне покажешь, что умеешь, – сказал Иван, внутренне негодуя на человека, который заставил ребёнка зубрить таблицу умножения, не объяснив, что это такое, а главное, зачем. Взял на заметку спросить, кто был этот учитель. Открыл арифметику Магницкого, которую сам Ломоносов называл «вратами учёности»:

– Саша, пожалуйста, перепиши и реши вот этот столбик примеров. Понятно, что делать надо?