Жёны Шанго

– Иди домой и жди её. А меня оставь в покое. – Выговорив это, Оба неожиданно почувствовала прилив радости. «Я сумела… Я справилась! Сейчас он уйдёт и…» И при этой мысли Оба ощутила такую острую, саднящую тоску, что сразу поняла: рано она обрадовалась…

Шанго тоже всё понял. И не стал терять времени. Оба оглянуться не успела – а уже оказалась намертво притиснутой к широченной, горячей груди. Мгновенно пересохло горло. По спине скачками понеслись мурашки… Шанго всё ещё имел над ней власть, и больше всего на свете Оба хотелось забыть обо всём, прижаться к нему, крепко обхватить руками эти твёрдые от мускулов плечи – и будь что будет… «Эвинья… – почти в полуобмороке подумала она, сама не зная, почему вдруг вспомнила о младшей сестрёнке. – Девочка приедет со дня на день… Что она подумает? Ей будет больно… за меня, за Огуна, за Ошун… Нет!»

– Нет, – чуть слышно сказала она вслух, чувствуя, как это коротенькое слово распиливает её пополам, словно тупым ножом. – Нет, Шанго. Этого не будет. Нет.

– Нет? – Короткий смешок. – Отчего – нет, детка? Я могу поклясться, что Огун ничего не узнает. Кто ему расскажет? Кто в твоём квартале такой смелый?

– Перестань. Ступай домой. Ничего не будет. – Оба наконец-то открыла глаза. Собравшись с духом, тихо сказала. – Ты ведь думаешь лишь о себе. Так было всегда. Ты не изменишься. Если сейчас ты останешься – хорошо будет только тебе одному.

– Ты обижаешь меня, малышка, – без улыбки сказал Шанго. – Вспомни все наши ночи. Тебе есть в чём меня упрекнуть?

– О, нет! Но… – Оба умолкла. Она никогда не была сильна в объяснениях. Да и никакие слова не могли убедить Шанго. Он ждал, по-прежнему обнимая её, глядя в лицо блестящими от похоти глазами, и Оба знала: надо продолжать сражаться.

– Потом будет очень плохо. Мне. Огуну. Ошун. Твоей матери. Всем нам, всем – кроме тебя. И я этого не сделаю. Нет. Уходи, прошу тебя.

– Ты просто дура, – презрительно сказал Шанго, выпуская Оба из рук. – И всегда ею была. Я не беру женщин силой. Твоя задница – не единственная в Баие, любовь моя!

– Я знаю. Уходи.

Он молча повернулся и вышел. До Оба донёсся бешеный хлопок двери. Затем яростно, зло завёлся мотор автомобиля внизу. Взвизгнули шины – и всё стихло.

Некоторое время Оба стояла не двигаясь. Затем несколько раз глубоко вздохнула, закрыла лицо руками, неловко опустившись на табуретку. Горло давила горькая судорога. Слёз не было.

Оба не знала, сколько времени она просидела на кухне, глядя на голубую в лунном свете крышу дома напротив. Из оцепенения её вывел неоновый сполох фар, метнувшийся по стене кухни. «Кто-то приехал?» – удивилась Оба, выглянув на улицу. Там ещё было темно, но какая-то птица уже по-утреннему пробовала голос в ветвях баньяна под окном. Фары погасли. Хлопнула дверь машины. Резко скрипнула ступенька лестницы. Оба успела лишь встать и вытереть лицо полотенцем – и в кухню вошёл Огун.

– Ты?.. – ошеломлённо спросила Оба. – Боже… что случилось?!

– Ничего, – коротко ответил Огун.

«Я убью Эшу,» – бессильно подумала Оба.

– Может быть, ты решил, что… – начала было она – но Огун не дал ей закончить. Просто подошёл – и обнял её. От него пахло потом, бензином, крепкими сигаретами, машинным маслом. И Оба поняла, что сейчас разревётся.

Этого ни в коем случае нелья было допустить.

– Пусть Эшу больше никогда не показывается мне на глаза! – заявила она, гневно глядя снизу вверх в непроницаемую физиономию Огуна. – Он сошёл с ума! И ты тоже! Сорвался с места, гнал весь день и полночи – из-за чего?! Шанго был здесь – ну и что? Ну и что, Огун? Разве я не дала тебе слова? Ничего не было! И не могло быть!

– Я знаю. Можешь ничего не говорить.

– Да?.. – Оба попыталась усмехнуться, но получился лишь жалобный всхлип. – Ты знаешь? Подумать только! Но, скажи на милость, почему же ты тогда здесь?

– Не хотел, чтобы ты оставалась одна. Однажды я уже оставил тебя. Что вышло?

И этого Оба уже не вынесла. И тяжело обвисла в его руках, задыхаясь от сухих рыданий. Огун обнял её, прижав к широкой, обтянутой синей футболкой груди, под которой тяжело и часто бухало сердце.

– Ты хочешь меня задушить?

– Не тебя, девочка. Нет. Не тебя. – Он усмехнулся. – От тебя я хочу другого.

– Когда угодно, – сквозь слёзы прошептала Оба, обхватывая дрожашими руками его плечи. – Сколько хочешь. Всегда… Всегда!