Живой

— Ей не нужно было имя, потому что она была тобой, — пробормотал он. — Грейс, к которой мир просто был не готов.

Я кивнула, зная в глубине души, что Бог держал мою малышку в своих руках и заботился о ее крошечном духе.

— Где она сейчас?

Я сглотнула, вспомнив, как мне хотелось кричать, когда меня спросили, что я хочу сделать с телом. К тому времени мама уже была со мной и сделала все приготовления.

— Она похоронена на кладбище в Северном Моргане. Я еще не навещала ее, но я должна сделать это. Не важно, как много времени прошло, боль все такая же сильная, как и тогда. Но теперь я знаю, что только потому, что ее больше нет, не означает, что она не изменила мою жизнь. Благодаря ей, я стала лучше. Я чувствовала безоговорочную любовь.

Я несколько раз глубоко вдохнула и повернулась к Меррику, чье выражение лица глубоко меня поразило. Связь, которая была между нами, не просто определялась продолжительностью знакомства; она определялась месяцами трагедии, которая вертелась в нашем сознании и выглядывала из-за каждого угла.

Мы оба чувствовали себя разбитыми и отброшенными далеко друг от друга, но мы хотели держаться друг друга больше, чем мы хотели прийти в себя. И, возможно, это было неправильно, а пока это было все, что мы должны были дать друг другу.

И это помогало.

Меррик был измучен воспоминаниями тех людей, которых он потерял в бою, и это чувство не покинет его еще долго.

— Только потому, что их больше нет, Меррик, не значит, что они не изменили жизни.

Он кивнул и сжал губы в тонкую линию.

— Они умерли героями. Я не отниму у них этого, — заявил он.

Нас окутало молчание, когда мы позволили мыслям нашего прошлого рассеяться. Это не было долгим спором о наших чувствах или вещах, которые мы просто не смогли пережить, но это был один совершенный неразрушимый стежок, сделанный на своём месте.

Мы пару часов сидели на кровати, обнимая друг друга, целуясь, смеясь. Он объяснил, что сказал моему отцу о своих глазах и что папа сказал, что он посмотрит, что это может значит. За короткий период времени он становился уязвимым с каждым днем все больше и больше. Я не знала, что это значило, но я знала, что это было что-то, о чем он не хотел думать. Пока не хотел.

Наш разговор быстро перешел к более легким темам. Мы говорили о семье, старых друзьях, о том, что мы любим и не любим. Меррик меня удивил. Он был грубым и пугающим, но он мог быть веселым, когда хотел. Что меня удивило, так это то, насколько легко, на самом деле, было говорить с ним. Он слушал.

Когда он спросил меня, что я планирую делать в будущем, мое признание было печальным.

— Я не знаю, что готовит мне мое будущее, но я знаю, что мне нужно освободиться от моей работы.

Меррик выглядел удивленным, но понимающим.

— Итак, это потому, что я прогнал тебя, или потому, что ты не можешь держать свои руки подальше от моих штанов?

Я засмеялась, закатив глаза, потому что, конечно, все к этому и должно было свестись.

— Я серьезно, — тихо засмеялся он. — Если это потому, что ты ненавидишь свою работу, тогда я буду лучше стараться. Но если это конфликт интересов, я, безусловно, понимаю. Я не хочу, чтобы ты рисковала своей работой, потому что не можешь устоять и не поцеловать меня.

— О, правда? А кто говорит, что я не могу устоять? — поддразнила я.

Он набрал в грудь воздуха и ухмыльнулся:

— Ради Бога. Ты с самого начала стала меня лапать.

Я ударила его в живот, а он повернулся и поцеловал меня. То, что началось с подшучиваний, быстро перешло в страсть. Он целовал меня медленно, смакуя каждое движение наших губ. Я была ошеломлена, тяжело дышала, когда он отстранился только для того, чтобы притянуть меня к себе так, чтобы мы касались друг друга всем телом.

Не помню, как мы уснули. Только то, что было очень удобно лежать с открытыми глазами. Меня разбудил голос, полный боли, он заставил меня просто распахнуть глаза навстречу вечернему свету, льющемуся через окно. Я снова услышала звук, и мое сердце начало сильно биться. Рука Меррика сильно, до боли, сжимала меня, и мне потребовалась вся моя сила, чтобы оттолкнуть его достаточно, чтобы освободиться. Он был весь в поту, дыхание было прерывистым.

— Меррик.

Он вертел головой туда-сюда, его руки сжались в кулаки. Так вот как это выглядело. Наблюдать, как он чувствовал происходящее, без жара или чего-то еще, что заставляло его тело бороться. Это было все его сознание.

Все было не так, как в ту ночь фейерверков, когда я нашла его дрожащим от жара. Это не было чем-то, что обманом заставляло его думать, что он в опасности. Это все снова происходило.

— Меррик.

— Райан, — бормотал он. Он всем телом придвинулся ко мне, почти сбросив меня с кровати.

Я наклонилась над ним и попыталась держать его голову неподвижно.

— Меррик. Ты спишь. Проснись, Мер. Это просто сон. Ты со мной.

Я несколько раз повторяла это как мантру, но безрезультатно. Даже наоборот, его судорожные движения лишь становились сильнее.

— Райан, прикрой, — застонал он. — Где ты?