Живой

Его руки поднялись, чтобы закрыть перекошенное лицо. Звуки, которые он произносил, пугали. Я не могла вытащить его оттуда. Только он мог это сделать.

Я продолжала нависать над ним, не обращая внимания на боль от его рук, бьющих по моим рукам. Затем я начала петь, надеясь, что в какой бы темноте он ни оказался, он найдет силы вырваться и вернется ко мне.

— Ты надеялся прекратить все это взмахом руки?

Как солнце, которое только что село, если тебе нужна стала ночь.

Ну, в темноте мы всего лишь воздух, так что и дом, возможно, растворился.

Но когда мы исчезнем, кто позаботится, если мы вообще когда-либо здесь были?

Ну, лето скоро наступит, и снова застит наши глаза.

Нет нужды обращать внимание, когда смотреть не стоит

Пока я пела, Меррик медленно начал успокаиваться. Было ли это благодаря мне или просто закончился кошмар, я не знала. Хотя я не собиралась останавливаться, пока он не успокоится, поэтому села, откинувшись на спинку кровати, и попыталась притянуть его к себе. Он убрал руки от лица и положил их мне на бедра, но глаза все еще не открыл.

— Так мы продаем ликер за кровь, пытаясь перевесить чашу весов.

Я думаю, что ты потерял то, что любил, в этом беспорядке мелочей.

В то время они казались такими важными

Но сейчас ты не можешь даже вспомнить имен, лиц или очертания.

Это скорее ощущение всего этого.

— Грейс?

— Я здесь, Мер.

Он повернулся ко мне и уткнулся лицом мне в живот, крепко обняв меня руками, прижав к моей спине свой кулак, просто чтобы держаться.

— Шшш, я держу тебя. Ты здесь, со мной. Только здесь.

И именно в тот момент его плечи начали дрожать. Я чувствовала каждую маленькую потерю, которую испытала, подвинувшись, чтобы освободить для него немного места. Потому что если кто-то и мог взять на себя часть этого груза, то только я.

Глава 16

Меррик

Я попытался выровнять дыхание, считая каждый вдох, как я тренировался так много раз раньше. Это не помогло. Я больше не мог сдерживать это. Волна страха, боли и несчастья была слишком уж сильной, чтобы изменить ее направление.

Грэйс разрешила мне зарыться лицом ей в живот. Это место безопаснее, чем то, где я был раньше. Пальцами она расчесывала мне волосы, напевая, пытаясь меня успокоить. Я вцепился в нее как ребенок в свою мать. Как заблудившийся человек цепляется за воспоминания о доме.

Грэйс была моим домом.

Ее руки направились вниз по моей шее к плечам, слегка двигая пальцами туда-сюда, когда я считал вдохи.

Я даже не заметил, как провалился в сон. В одну минуту я был в безопасности, свернувшись рядом с Грэйс, а в следующую... Я крепко зажмурил глаза, но вещи, которые я видел, все еще были там. Если бы я только был слепым и во сне тоже. Мой разум просто не позволил бы мне забыть.

Грэйс не говорила. Ее напевание стало спокойнее, а ее руки неподвижными, но она не подталкивала меня.

Вдох. Выдох.

— Меррик?

Я хотел остаться прямо там, с ясными мыслями; беспокоиться и обожать только Грэйс. Хотя картинки не исчезали. Единственный способ освободиться от всего этого дерьма — не держать это в себе. Как это делала она.

— Это просто был еще один обычный день, насколько он мог быть обычным, — начал я, сглотнув комок в горле, лежа щекой на животе Грэйс. — Мы выехали как в любое другое утро после наших компиляторов и компьютерных шин (прим. компилятор создает законченный вариант программы на машинном языке).

Она наклонилась вперед и поцеловала меня в макушку, неосознанно даря мне спокойствие, которое мне было необходимо, чтобы сказать ей, что случилось.

— Это был просто еще один день.

Мама и отец даже не знали. Я так и не смог никому рассказать. Поэтому, когда это все вышло на поверхность, не было способа сдержать это. Особенно когда это пожирало меня каждый божий день.

— Поездка обычно занимала пару часов в зависимости от того, с чем мы сталкивались. Я был на пассажирском сидении как командир, Эрик был за рулем, а Райан был за пушкой. Всё как и всегда. Дариус рассказывал о какой-то цыпочке, которая начала писать ему пару месяцев назад, и мы просто вместе смеялись. Как будто это было единственное, что нас волновало.

Это был первый сигнал опасности, который мне следовало увидеть. Если ты слишком расслабляешься, происходит какое-нибудь дерьмо. Каждый. Раз.