Жизнь Артемия Араратского

Обращение Араратского к обер-прокурору Синода не оказало существенного влияния на судьбу сосланных армян. Он в своих действиях остался в одиночестве, не получил должной поддержки со стороны своих соотечественников.

Общественно-патриотическую деятельность Араратского ценили армянские патриархи-католикосы Ефрем и Нерсес Аштаракеци.

Значительной была роль Араратского в жизни петербургской армянской колонии: он был близко знаком с Катариной Захаровной Халдарян, вдовой основателя первой армянской типографии в России, автора первого армяно-русского словаря.[133] Через нее Араратский мог близко общаться со многими деятелями армянской культурной колонии в Петербурге, а также с чиновниками, занимающими высокое положение. Особую ценность представляет обнаруженный в Матендаране (хранилище древних рукописей) и в Центр. гос. архиве АрмССР текст стихотворений Араратского. Первое, написанное в форме акростиха, направлено против мхитаристов.[134] Из содержания второго стихотворения (1831) выясняется, что Араратский путешествовал не только по Европе, но был он и в арабских странах.[135]. П. О. Акопяном установлен факт встречи Араратского с X. Абовяном в Ахпатском монастыре в ноябре 1826 г., где Араратский предлагает Абовяну перевести отрывок из "Писем русского путешественника" H. M. Карамзина.[136] Это предложение представляется несколько странным. "Почему Араратский, — пишет П. О. Акопян, — вместо того чтобы переводить самому, поручает тогда неопытному еще Абовяну, — трудно сказать. Это туманный и загадочный эпизод, для обстоятельного освещения которого удовлетворительных данных пока у нас нет".[137]

В октябре 1820 г. Араратский в Неаполе познакомился с пейзажистом Сильвестром Щедриным, который писал: "Г-н Араратский очень добрый человек, но странное его путешествие меня забавляло до крайности... Чтобы описать Вам подробно сего оригинального человека, должно много измарать бумаги... Сего азиятца я не мог понять, для чего он вояжирует, умен он или глуп, богат или беден? Он ничего не хочет видеть, между прочим все знает... Он для меня... загадка".[138]

Сведения о судьбе Араратского после успешного завершения русско-турецкой войны (1829), в результате которой Восточная Армения вошла в состав России, весьма смутны и сбивчивы.

Достоверно сообщение Иоганна Буссе, который вполне мог лично знать Араратского по Петербургу, в послесловии к немецкому изданию его книги: "Он (Араратский, — К. Г.) скопил некоторый капитал и собирается в паломничество через Константинополь в Ерусалим. Говорят, что он обещал описать свои дальнейшие приключения".[139]

На этом обрывается нить сведений о дальнейшей жизненной судьбе Араратского.

Далеко не все до сих пор ясно в жизни Араратского. Еще много белых пятен в его биографии петербургского периода, времени, когда он был в Европе. Нет пока достоверных сведений, куда делся Араратский после 1827 г. Мы не знаем даже, где и когда он окончил свой жизненный путь. Но то, что уже известно нам, подтверждено документально, говорит в пользу того, что он был человеком необычной судьбы, личностью, быть может, несколько странной, но яркой и что книга его безусловно заслуживает внимания как исследователей, так и широкого круга читателей.

2

Необычной была личная судьба Араратского. Необычна и судьба его книги.

Не проходит и десяти лет после ее русского издания,[140] как в Галле выходит немецкий перевод с предисловием Иоганна Генриха Буссе.[141] А спустя год появляется английское издание.[142] В конце века были напечатаны грузинский (три отрывка из второй части)[143] и армянский (первая часть полностью, вторая — с некоторыми сокращениями)[144] переводы.

Таким образом, книга Араратского была издана в течение XIX века на пяти языках. Она была первой книгой, которая знакомила русских читателей с армянской действительностью последней трети XVIII века. Ею интересовался Пушкин; она была в библиотеке поэта.[145]