Жизнь двенадцати цезарей

Домициан сделал много перемен и в народной жизни — отменил выдачу кушаний народу и ввел обычай настоящих обедов, к четырем прежним партиям цирка прибавил две новые, отличавшиеся золотистыми и пурпуровыми повязками, запретил пантомимам выступать на сцене и позволил им показывать свое искусство только в частных домах, принял меры к уничтожению скопчества, причем цены евнухов, находившихся еще в распоряжении торговцев рабами, были понижены. В одно время было получено очень много вина и вместе с тем мало хлеба. Думая, что, благодаря слишком усердным заботам о разведении виноградников, забрасывают занятие хлебопашеством, император запретил эдиктом разводить новые виноградники, а в провинциях приказал вырубить их вовсе, оставив половину там лишь, где их было очень много. Но его эдикт не имел дальнейших результатов. На некоторые из высших должностей он назначал вместе с римскими всадниками и отпущенников. Он запретил соединять в одном лагере два легиона и иметь кому-либо из солдат в полковой кассе более тысячи нуммов, потому что Луций Антоний, затевая восстание именно с двумя легионами, очень рассчитывал, по-видимому, на крупные суммы, скопленные его солдатами. Домициан увеличил жалованье солдатам на четверть, на три золотых.

Судопроизводством он занимался прилежно и тщательно, очень часто появлялся на форуме перед трибуналом, в роли чрезвычайного судьи, и уничтожал пристрастные приговоры центумвиральных судей. Он не переставал напоминать рекуператорам, чтобы в процессах, где шла речь о праве владеть рабом, они не принимали во внимание не серьезных доказательств. Судей-взяточников он штрафовал вместе с их товарищами. Он позволил народным трибунам привлечь одного скупого эдила к суду по обвинению в лихоимстве и требовать от сената назначения следствия по этому поводу. Магистратов в столице и наместников в провинциях он старался держать так строго, что никогда не было таких честных и справедливых должностных лиц, как при нем, между тем как многие из них впоследствии, на наших глазах, привлекались к суду по обвинению во всевозможных преступлениях.

Взяв в свои руки заботы об упорядочении нравственности, Домициан прекратил злоупотребления, практиковавшиеся в театре, где каждый садился на места, отведенные всадникам. Во множестве ходившие по рукам пасквили, где поднимались на смех влиятельные личности и женщины, он приказал истребить, оштрафовав авторов. Одного бывшего квестора он исключил из числа сенаторов за его любовь к пантомимам и танцам. У развратных женщин было отнято право пользоваться носилками и получать выдачи по завещанию и наследства. Одного римского всадника он велел лишить судейского звания за то, что, разведясь с женой, он привлек ее к суду за неверность, но затем снова взял к себе. Несколько членов двух первых сословий было осуждено им на основании Скатиниева закона[552], а весталок, оставленных без наказания за разврат его отцом и братом, он наказал без пощады различным образом, — совершивших преступления до вступления его на престол приказал просто казнить, сделавшихся виновными позже — лишить жизни по старинному обычаю. Так, окулатским сестрам и затем Варронилле он позволил выбрать себе любой род смерти, а их соблазнителей сослал, между тем как позже провинившуюся, старшую из весталок, Корнелию, в свое время оправданную, но после долгого промежутка времени снова привлеченную к суду и объявленную виновной, велел зарыть живой, а ее любовников засечь розгами на комиции, всех, кроме бывшего претора. Дело и тогда было сомнительное, показания сбивчивы, а обвиняемый сознался только после допроса под пыткой, поэтому император помиловал его, ограничившись ссылкой.

Чтобы не оставлять безнаказанным ни одного оскорбления, нанесенного религии, он велел солдатам разрушить надгробный памятник, который один из его отпущенных сделал своему сыну из камней, назначенных для храма Юпитера Капитолийского, а кости и останки покойника бросить в море.

Вначале он относился со страшным отвращением к пролитию крови вообще. Когда его отец был еще в отсутствии, он вспомнил стих Вергилия:

…
раньше,
Чем нечестивый народ стал быков закалать себе в пищу[553],