«Жизнь моя, иль ты приснилась мне…»

Да, грустно. Александру было их жаль. И девушку, продавшую ему пару теплых перчаток, было жалко. При хорошенькой внешности такая обреченность и злость, где-то глубоко внутри глаз. И разодетых в пух и прах «мартышек», вылезавших то и дело из своих роскошных авто, было жаль. И бомжей, у которых вместо свободы и независимости, одна алчность на уме. Всех жаль, они так многого еще не знают.

Нет, не все так безнадежно в этом круговороте пороков. Где-то в потоке то и дело вспыхивали алмазы искренности, или сдержанной чувственности, но как все истинное, лишь мимолетом, потому что не терпит чужих глаз, публичности.

Действие последней таблетки подходило к концу. Александра начало колотить невидимыми молотками. Боясь потерять равновесие, он прислонился к витрине. Поток изрыгнул, отторгнул его и понесся дальше. Лишь одна некрасивая девушка с сочувствием поглядела на него, замедлила шаг, но не подошла, не решилась. Александр подумал, что хорошо, что не подошла к нему, ему нечего ей было сказать. Она бы спросила: «Вам плохо?» Он ответил бы: «Да». Она участливо поинтересовалась бы: «Вам чем-нибудь помочь?» «Нет». Чем ему можно помочь? Ну, если только оживить мать, уничтожить смертельный недуг и вернуть ему уважение и любовь его близких, а так — ничего больше. Скромный запрос.

Краем глаза Алекс засек движение в свою сторону, осторожное и поступательное, его рассматривали. Человек в полувоенной форме с бритым черепом, это, конечно, охранник магазина. Это тоже новое московское сословие.

— Вы ко мне обращаетесь? — Александр расправил плечи и зажег в глазах уверенность, без этого нельзя — затопчут в новомодных джунглях.

— К Вам. Вы не могли бы отойти от витрины.

Очень хотелось поцапаться и указать ему его место, но силы были на исходе, а спасительные таблетки так далеко, в гостинице, и Александр молча удалился.

28

— Мам, давай купим отцу подарок.

— Давай, — обрадовалась Ольга.

Действительно, ведь никому не пришло в голову, что они едут в гости к больному человеку. Пусть те трое ничего не знают о болезни Александра, все равно им не пришло в голову его чем-нибудь порадовать. А может быть, пришло, только Ольга с Аней не в курсе? Да, нет. Они больше похожи на стаю воронов в ожидании добычи.

Ольга попросила Марка о свободе передвижения. Они с Анюткой самостоятельно добрались до аэропорта, они «никого» не встретили на регистрации, и вот теперь на «нейтральной территории» имели счастье видеть всю компанию.

К этому времени бедный адвокат уже имел заезженный вид, на нем висела Эльвира, всем своим видом показывая, что территория занята. Лариса Петровна с Валентином обходили один за другим магазинчики беспошлинной торговли. Когда Ольга с Аней подошли поздороваться, Эльвира, одетая в ужасное розовое пальто, тут же заявила, что им надо «отметить» отъезд. Все пропустили это мимо ушей, Марк закатил глаза, чувствовалось, что подобные призывы он слышал сегодня неоднократно. Мама с дочкой отправились за подарком.

Ольге никогда не приходилось быть иждивенкой, и теперь идея дочери дала ей возможность показать Александру, что они приехали не за наследством. Может быть, это было слишком грубовато, но они выбрали очень дорогие часы от известного дизайнера. В какой-то момент Ольге показалось, что она это делает не для Алекса, а для тех стервятников, что ждут добычи, чтобы устыдить их неприкрытую алчность.

Удивленная неоправданной щедростью матери, Аня сказала:

— Мам, а это не слишком? Даже у папы нет таких.

— Да, ты права, — и они купили часы поскромнее.

— Мам, разве нам надо кому-то что-то доказывать? Тем более этим… Мы-то с тобой знаем, зачем мы едем, и все наши близкие знают…

— Правда? И зачем?

— За приключениями, зачем же еще. Наша жизнь слишком ровная и правильная, нам не хватает притока адреналина.

— С чего ты взяла, что нас ждут приключения?

— А как иначе, рядом с отцом всегда что-то неординарное, тем более в такой компании, обязательно что-нибудь произойдет, вот увидишь.

— Ты меня пугаешь, дочка, но в целом ты права. Я думаю, нам кое-что понадобится.

Ольга направилась к полкам с алкогольными напитками. После недолгого совещания они остановили свой выбор на бутылке французского коньяка, как антистрессового, расслабляющего лекарства.

— Только нам придется его прятать от Эльвиры.

— Еще чего. Ну, не украдет же она его.

— Дорогая моя, ты еще не знаешь, и слава Богу, на что способен зависимый человек. Это страшно, можешь мне поверить.

— Ладно-ладно. Прихвачу карамели и жвачки для маскировки.

Когда Аня пробивала покупки в кассе, молоденький кассир немилосердно строил ей глазки. Он специально долго крутил каждую отдельную вещь в руках. Это было так мило. Надо сказать, что от предчувствия новых впечатлений у Ани сверкали глаза, как два топаза, на щеках горел румянец, так что было, от чего потерять голову. Она чувствовала, что этот улыбчивый мальчик — вестник будущих перемен. Анютка одарила парнишку лучезарной улыбкой. Он ошарашенно произнес:

— Счастливого пути.

— А Вам счастливо оставаться.

Ольга с Аней отправились в бар выпить по чашечке кофе.