Жизнь Шарлотты Бронте

Должно быть, как раз в это время к ней приезжали какие-то соседи, которые были ей представлены через общих друзей. Этот визит описан в письме, из которого мне позволено процитировать отрывки, демонстрирующие, какое впечатление производил на приезжих характер местности вокруг ее дома и другие обстоятельства. «Хотя моросил дождик, мы решили совершить нашу давно запланированную поездку в Хауорт; мы накинули на себя бычьи шкуры и, усевшись в двуколку, отправились в путь около одиннадцати утра. Дождь перестал, и день точно соответствовал окружающему пейзажу – безлюдье и холод, с низкими клубящимися над болотами тучами, с то там то здесь украдкой пробивающимся лучом солнца, освещающим тусклым феерическим светом какую-нибудь унылую поднебесную деревушку или же пронизывающим глубокую и узкую долину, высвечивая высокую трубу или поблескивая на окнах и мокрой крыше притаившейся внизу мельницы. Местность становилась все более и более суровой по мере нашего приближения к Хауорту; на протяжении последних четырех миль мы взбирались вверх по широко раскинувшемуся болоту, на верхней оконечности которого лежит тоскливая и почерневшая деревня Хауорт. Деревенская улица представляет собой один из самых крутых холмов, какие я когда-либо видела, и на камнях, которыми она вымощена, так чудовищно трясет, что я бы предпочла сойти и идти рядом с В., если бы это было возможно, однако после начала подъема об остановке не могло быть и речи. На самом верху находился постоялый двор, где мы остановились, он был недалеко от церкви, а дом священника, как нам сказали, находился над кладбищем. Сквозь него-то мы и направились – поистине безотрадное место, буквально вымощенное почерневшими от дождя могильными плитами, находящимися на склоне холма, ибо в Хауорте за самой высокой точкой следует еще более высокая, а дом мистера Бронте расположен еще выше церкви. Перед нами возник дом, маленький, вытянутый каменный и не защищенный от порывов ветра ни единым деревцем; но как подойти к нему с кладбища, нам было не ясно! На кладбище находился старик, как упырь погруженный в раздумья над могилами, с выражением какого-то зловещего веселья на лице. Мне показалось, что он выглядит едва ли как человеческое существо, однако он оказался в достаточной мере человекоподобным, чтобы показать нам дорогу, и вот мы уже сидим в гостиной с голыми стенами. Тут же открылась дверь, и вошел престарелый дог, а вслед за ним пожилой джентльмен, очень похожий на мисс Бронте; он пожал нам руки и отправился за дочерью. Последовало длительное ожидание, во время которого мы пытались задобрить старого пса и осматривали портрет мисс Бронте кисти Ричмонда – единственное украшение во всей комнате, выглядевшее весьма неуместно на голой стене, – а также книги на маленьких полочках, многие из которых, очевидно, были подарены авторами после того, как мисс Бронте стала знаменитостью. Наконец она вошла и приветствовала нас с большим радушием, а затем повела меня наверх снять шляпку и сама принесла мне воду и полотенца. Не покрытые ковром каменные ступени лестницы и полы, старые, подпертые деревяшками ящики выглядели безупречно чисто и опрятно. Когда мы вновь прошли в гостиную и приступили к очень приятной беседе, дверь открылась и к нам заглянул мистер Бронте; увидев дочь, он, видимо, решил, что все в порядке, и удалился в свой кабинет по другую сторону коридора, но вновь вернулся, чтобы принести В. деревенскую газету. Это было его последнее появление до самого нашего отъезда. Мисс Бронте с чрезвычайной теплотой говорила о мисс Мартино и о ее доброте. Так мы беседовали о разных вещах – о характере народа, о ее одиночестве и на другие темы, пока она не вышла из комнаты для того, я полагаю, чтобы помочь с обедом, так как она отсутствовала целую вечность. Старый пес исчез; толстая собака с кудрявой шерстью некоторое время удостаивала нас своим обществом, но в конце концов продемонстрировала желание нас покинуть, и мы остались одни. Наконец мисс Бронте вернулась в сопровождении служанки и обеда, и мы почувствовали себя более уютно. Между нами завязался очень приятный разговор, и время прошло быстрее, чем нам показалось, в конце концов В. осознал, что было уже полчетвертого, а нам предстояло еще проехать четырнадцать или пятнадцать миль. Мы засобирались, заставив ее пообещать, что весной она приедет к нам; старый джентльмен опять появился из своего кабинета попрощаться с нами, мы вернулись на постоялый двор и постарались как можно скорее добраться до дома.