Жизнь Шарлотты Бронте

Ваша с мисс Х. доброта такова, что она поставила меня перед дилеммой, и я не знаю, как мне адекватно выразить вызванные ею чувства. Одно я знаю, однако, очень хорошо – если бы я могла поехать и провести неделю-другую в таком тихом сельском доме и с такими чудесными людьми, как Вы описываете, мне бы это очень пришлось по душе. Это предложение замечательно соответствует моим предпочтениям; оно содержит в себе наиприятнейший, нежнейший, сладчайший соблазн, какой только возможен; но какой бы восхитительной ни была эта настойчивая просьба, ей никак нельзя уступить без санкции разума, поэтому я предпочитаю хранить молчание и подождать, пока я не побываю у мисс Мартино, не вернусь домой и не решу, является ли этот план столь же правильным, как и приятным.

Пока же мне становится тепло на душе уже от одной мысли».

10 декабря было опубликовано второе издание «Грозового перевала». Она послала экземпляр книги мистеру Добеллу, сопроводив его следующим письмом:

Мистеру Добеллу.

«Хауорт, близ Кейли, Йоркшир.

8 декабря 1850.

Я дарю эту книжку своему критику в «Палладиуме» и прошу его поверить в то, что она сопровождается изъявлениями самой искренней благодарности; не столько за то, что он сказал обо мне, сколько за то, что он благородно воздал по справедливости тому, кто мне так же дорог, как я сама, а может, еще дороже. Возможно, одно доброе слово, сказанное о ней, вызывает более глубокое и нежное чувство благодарности, чем поток похвал, источаемых в мой собственный адрес. Как Вы поймете из биографической справки, моя сестра не может поблагодарить Вас сама; она ушла из нашего с Вами мира, и человеческое осуждение или хвала ничего для нее теперь не значат. Но для меня, ради нее, они все еще имеют смысл; я испытывала душевный подъем в течение нескольких дней, когда я узнала, что и после смерти плоды ее гения наконец получили достойную оценку.

Скажите мне после чтения предисловия, есть ли у Вас еще сомнения в авторстве «Грозового перевала», «Незнакомки из Уайлдфелл-холла» и др. Ваше недоверие было по отношению ко мне несколько несправедливым; оно продемонстрировало Ваше мнение о характере, которым мне не хотелось бы обладать; но такие ложные идеи естественно возникают, когда мы судим об авторе исключительно по его произведениям. Справедливости ради мне следует отречься и от лестной стороны портрета. Я совсем не «юная Пентезилия mediis i millibus»[197], но заурядная дочь сельского пастора.

Еще раз и от всего сердца благодарю Вас.

Ш. Бронте».

Глава 9

Сразу же после переиздания романа ее сестры она поехала к мисс Мартино.

«Теперь я могу тебе написать, дорогая Э., потому что я нахожусь не дома и благодаря изменению атмосферы и окружающей обстановки испытываю хотя бы временное освобождение от тяжкой депрессии, под гнетом которой, признаюсь, я изнывала почти три месяца. Я никогда не забуду прошлую осень! Некоторые дни и ночи были мучительны; но сейчас, рассказав тебе об этом, мне нечего больше добавить. Мое отвращение к одиночеству стало невыносимым, а мои воспоминания о сестрах несказанно болезненными. Сейчас мне лучше. Я провожу эту неделю у мисс Мартино. У нее очень приятный дом, как внутри, так и снаружи; все устроено с достойной восхищения опрятностью и удобством. Ее гости наслаждаются самой полной свободой, она позволяет им то же, что и себе. Я встаю, когда пожелаю, завтракаю одна (она поднимается в пять, принимает холодную ванну, гуляет при свете звезд, а к семи уже заканчивает завтрак и приступает к работе). Я провожу утро в гостиной, она – в кабинете. Мы сходимся в два часа и работаем, гуляем и разговариваем до пяти, время ужина в ее доме, а затем проводим вечер вместе, и она ведет беседу легко, охотно и с полной откровенностью. Вскоре после десяти я поднимаюсь в свою комнату, а она сидит до полуночи и пишет письма. Кажется, что она обладает неисчерпаемой физической и духовной энергией, и она неутомима в работе. Это великая и хорошая женщина, разумеется, не без странностей, но я пока еще не заметила ничего, что бы меня раздражало. Она и жесткая и добросердечная, и резкая и нежная, и либеральная и деспотичная. Мне кажется, что она совершенно не осознает своего собственного абсолютизма. Когда я ей об этом говорю, она добродушно отвергает обвинение, тогда я смеюсь над ней. Мне кажется, что она едва ли не правит в Эмблсайде. Некоторые из дворян недолюбливают ее, но люди более скромного социального положения относятся к ней с большим уважением… Я думала провести с тобой два-три дня до возвращения домой, поэтому, если тебе удобно, я приеду (D.V.) в понедельник и задержусь до четверга… Я получила огромное удовольствие от моего пребывания здесь. Я видела очень многих людей, и все они были так удивительно добры, и семья доктора Арнольда ничуть не меньше. Трудно высказать, до какой степени я наслаждаюсь компанией мисс Мартино».