Жизнь Шарлотты Бронте

Передайте самые добрые пожелания мистеру Гаскеллу и всему своему милому семейству».

Это пребывание в доме мистера Смита прошло намного спокойнее, чем предыдущие, поэтому оно больше соответствовало ее собственным предпочтениям. Она видела скорее разные объекты, чем людей, и так как выбор достопримечательностей оставили на ее усмотрение, она выбрала «настоящую, а не декоративную сторону жизни», посетив две тюрьмы – одну старинную, одну современную, – Ньюгейт и Пентонвилль[231], а также две больницы – Фаундлинг и Бетлехем[232]. По ее просьбе ее также отвезли осмотреть несколько объектов в Сити: Банк, Биржу, банк Ротшильдов и др.

Мощь обширной, но тщательно продуманной организации всегда вызывала у нее уважение и восхищение. Она ценила это намного больше, чем большинство женщин. Все, что она увидела во время этого визита в Лондон, оставило у нее глубокое впечатление – до такой степени, что она оказалась неспособна сразу выразить свои чувства или же высказать свои впечатления, пока они были столь живы. Если бы она прожила дольше, она бы вложила в свои рассказы обо всех этих вещах всю свою душу.

То, что она увидела, занимало ее мысли и нашло отклик в ее сердце. Хозяева относились к ней с чрезвычайной теплотой, и она сохранила к ним прежнее теплое и благодарное чувство. Но глядя назад с подаренным Временем знанием того, что в тот момент еще было у нее впереди, нельзя не представить себе, что их разговор был более нежным перед последним прости, адресованным этим добрым друзьям, которых она видела в последний раз утром в ту среду февраля месяца. На обратном пути она встретилась со своей подругой Э., и обе вместе отправились в Хауорт.

«Городок», сюжет которого, возможно, менее интересен, чем сюжет «Джейн Эйр», но который демонстрирует еще одну сторону необычайного гения автора, был встречен всеобщим одобрением. Какая замечательная история развернулась вокруг небольшого круга персонажей, обитающих в столь скучном месте, как «пансион»!

Посмотрите, как она принимает чудесную новость о ее успехе!

«15 февраля 1853.

Вчера и сегодня я получала посылки, в которых находилось не менее семи газет. В результате все эти рецензии переполнили мое сердце благодарностью Всевышнему, который принимает во внимание и страдание, и труд, и мотивацию. Папа тоже доволен. Что касается друзей вообще, то думаю, я могу все еще любить их, не ожидая многого в ответ. Чем дольше я живу, тем яснее я понимаю, что требования, предъявляемые хрупкой человеческой натуре, должны быть занижены, иначе она не выдержит».

Я полагаю, что оттенок легкого разочарования, ощутимый в нескольких последних строках, был вызван ее огромной зависимостью от мнения, которое она так ценила, а именно от мнения мисс Мартино. В статье о «Городке» в «Дейли ньюз», а также в личном письме к мисс Бронте мисс Мартино глубоко задела ее своей критикой, которую Шарлотта сочла несправедливой и безосновательной, но которая, если бы она оказалась справедливой, коснулась бы более серьезных аспектов, чем простой художественный просчет[233]. Автор может убедить себя в том, что он способен невозмутимо принимать хулу, от кого бы она ни исходила, но ее воздействие в целом зависит от того, каков ее источник. Для публики один рецензент мало чем отличается от другого столь же безличного рецензента, но автор часто придает мнениям гораздо более глубокое значение. Они являются вердиктами тех, кого он уважает и кем он восхищается, или же пустым сотрясением воздуха, производимым теми, кто его совершенно не волнует. Как раз знание этого индивидуального смысла мнений различных рецензентов приводит к тому, что критика одних проникает так глубоко и тяжелым грузом ложится на сердце писателя. И вот пропорционально своему истинному и неизменному уважению к мисс Мартино мисс Бронте и страдала от того, что она сочла неверным суждением не только о ее литературном труде, но и о ее личности.

Давным-давно она попросила мисс Мартино сказать ей, считает ли она, что в «Джейн Эйр» недостает женской скромности и приличия. Получив от мисс Мартино уверения, что она так не считает, мисс Бронте умоляла ее заявить откровенно, если она сочтет, что подобного рода недостатки закрадутся в любое будущее произведение Каррера Белла. Мисс Мартино выполнила данное тогда обещание говорить правду, когда вышел «Городок». А мисс Бронте содрогалась от этой кажущейся несправедливости.