Жизнь Шарлотты Бронте

Но Вам следует пестовать свой талант не во имя известности, если Вам дорого Ваше счастье. Я, сделавший литературу своей профессией, посвятивший ей свою жизнь и никогда ни на мгновение не раскаявшийся в своем выборе, считаю тем не менее своим долгом предупредить каждого молодого человека, обращающегося ко мне за поддержкой и советом, что не следует устремляться по этому тернистому пути. Вы скажете, что женщина не нуждается в таком предостережении, ибо подобная опасность ей не грозит. В известном смысле это верно, но есть иная опасность, о которой я предупреждаю Вас со всей добротой и откровенностью. Мечтания, которым Вы предаетесь в силу привычки, способны взбудоражить Ваш ум, и по мере того, как все повседневные проявления нашего мира будут казаться Вам все более банальными и бессмысленными, Вы станете к ним непригодны без того, чтобы обрести сноровку в чем-либо ином. Для женщины литература не может и не должна быть делом жизни. Чем больше она погружается в свои непосредственные обязанности, тем меньше времени у нее будет оставаться для сочинительства, даже если она занимается им в целях самообразования или развлечения. К этим обязанностям Вас еще не призвали, а когда это произойдет, Вы с меньшим энтузиазмом будете стремиться к славе. Вы не станете искать источник для волнений в воображении, ведь их повлекут за собой, и с излишком, превратности судьбы и тревоги, избегнуть которых Вам не стоит и надеяться, ибо они станут Вашим обычным состоянием.

Однако не подумайте, что я с пренебрежением отношусь к дарованию, которым Вы обладаете, или же что я стал бы отговаривать Вас от его дальнейшего совершенствования. Я лишь заклинаю Вас думать о нем и пользоваться им так, чтобы он приносил Вам добро. Занимайтесь поэзией ради нее самой, ни с кем не соревнуясь и не рассчитывая добиться известности, ведь чем меньше Вы к ней стремитесь, тем вероятнее Вы ее заслужите и наконец достигнете. При таком отношении поэзия благодатно действует на сердце и душу; возможно, после религии она представляет собой самый верный путь к успокоению и возвышению ума. Вы можете воплотить ее в своих лучших помыслах и мудрейших чувствах, тем самым дисциплинируя и укрепляя их.

Прощайте, мадам. Я пишу Вам в таком духе не оттого, что я позабыл, как некогда и сам был юн, но оттого, что слишком хорошо об этом помню. У Вас нет повода сомневаться в моей искренности и доброй воле; и как бы ни противоречили мои слова Вашим сегодняшним взглядам и настроениям, чем дольше Вы будете жить, тем более благоразумными они Вам будут казаться. Хотя я рискую предстать лишь в роли нелюбезного советчика, позвольте мне выразить Вам искреннее дружеское расположение и пожелать Вам счастья на долгие годы.

Роберт Саути».

Я была с мисс Бронте, когда она получила записку господина Катберта Саути[71]; в записке он просил ее позволения включить приведенное выше письмо в написанное им жизнеописание Роберта Саути. Она сказала мне: «Письмо мистера Саути было добрым и достойным восхищения, несколько строгим, но это пошло мне на пользу».

Отчасти оттого, что я считаю его столь восхитительным, отчасти потому, что оно демонстрирует ее характер, я беру на себя смелость привести отрывки из ее ответного письма.

«16 марта.

Сэр.

Я не найду себе покоя, пока не отвечу на Ваше письмо, хотя, обращаясь к Вам вторично, я рискую показаться несколько навязчивой, и все же я должна поблагодарить Вас за столь мудрый и добрый совет. Я и не рассчитывала получить такой ответ, столь деликатный по тону, столь благородный по духу. Я должна обуздать свои эмоции, иначе Вы сочтете меня восторженной дурочкой.