Жизнь Шарлотты Бронте

Итак, первое предложение руки и сердца было тихо отвергнуто и позабыто. Замужество не входило в ее жизненные планы, в отличие от достойного, основательного, добросовестного труда: однако вопрос о том, как ей лучше применить свои силы, все еще оставался открытым. На литературном поприще ее постигло разочарование; глаза подводили ее всякий раз, когда, желая выразить какую-либо идею, она рисовала миниатюрные картинки; преподавание казалось ей в то время, как, впрочем, кажется многим женщинам и в иные эпохи, единственным способом заработать на независимое существование. Но ни она, ни ее сестры не питали природной склонности к детям. Иероглифы детства были для нее неведомыми письменами, так как им никогда не доводилось проводить много времени с детьми младшего возраста. Мне кажется также, что у них не было естественного дара передавать знания, что представляет собой особый талант, не связанный со способностью их приобретать, и заключается в тактичной благосклонности, которая инстинктивно воспринимает трудности, возникающие в уме ребенка на пути к пониманию, трудности все еще очень смутные и неоформленные для того, чтобы со своей лишь наполовину развитой способностью к объяснениям он смог выразить их словами. Следовательно, обучать маленьких детей для трех сестер Бронте было далеко не «восхитительной» обязанностью. Возможно, дело пошло бы лучше со старшими девочками, уже начинающими превращаться в женщин, особенно если бы они стремились к самосовершенствованию. Но образование, полученное дочерьми деревенского священника, пока еще не подготовило их к занятиям с более продвинутыми ученицами. Их французский оставлял желать лучшего, и они не очень хорошо разбирались в музыке, я вообще сомневаюсь, что Шарлотта умела играть. Но они все вновь набрались сил, и, как бы то ни было, Шарлотта с Энн должны были снова встать у штурвала. Одной дочери необходимо было остаться дома с мистером Бронте и мисс Бренуэлл, чтобы играть роль молодого и активного члена в семье из четырех человек, для троих из которых – отца, тети и верной Тэбби – средний возраст был уже позади. Было решено, что дома останется Эмили, которая страдала и увядала больше, чем ее сестры, находясь вдали от Хауорта. Энн впервые поступала на место гувернантки.

«15 апреля 1839.

Я не могла написать тебе на той неделе, когда ты просила, потому что мы тогда были очень заняты, приготовляясь к отъезду Энн. Бедный ребенок! Она уехала от нас в прошлый понедельник, никто ее не сопровождал, ехать одной было ее собственным желанием; она думала, что лучше справится и соберет все свое мужество, если будет предоставлена сама себе. С тех пор мы получили от нее одно письмо. Она пишет, что очень довольна и что госпожа Х. чрезвычайно добра; у нее на попечении только двое старших детей, остальные проводят время в детской, к детской же и ее обитателям она не имеет никакого отношения… Надеюсь, все у нее будет в порядке. Ты удивишься, как рассудительно и умно она пишет, я боюсь лишь за ее разговорные способности. Я серьезно опасаюсь, что в один прекрасный день госпожа Х. решит, что у нее какой-нибудь врожденный дефект речи. Ну а сама я все еще «ищу места», как какая-нибудь потерявшая работу горничная. Кстати, в последнее время я обнаружила в себе талант к уборке, чистке каминов, подметанию полов, застиланию постелей и т. д., так что если больше ничего не выйдет, я могу заняться и этим, если кто-нибудь будет мне хорошо платить, а работы будет немного. Кухаркой я не стану, я ненавижу готовить. Я не буду ни няней, ни горничной при госпоже и, уж конечно, ни компаньонкой, ни швеей, ни модисткой, и не буду брать работу на дом. Я не стану никем, кроме горничной… Что касается моей поездки в Г., то я пока еще не получила приглашения, но если меня пригласят, то, хотя отказаться было бы величайшим актом самоотречения, я почти решила, что не поеду, несмотря на то, что общество Т. – одно из самых воодушевляющих удовольствий, какие мне когда-нибудь удавалось испытывать. Прощай, моя дорогая Э.

P. S. Вычеркни слово «дорогая», это вздор. Что толку в торжественных заявлениях? Мы знаем и любим друг друга уже давно, и этого вполне достаточно».