Жизнь Шарлотты Бронте

Путешествие в Ливерпуль все еще обсуждается, как своего рода воздушный замок, но, между нами говоря, я сомневаюсь, что он когда-либо обретет более осязаемые формы. Тетя, как и многие пожилые люди, любит строить планы, но когда дело доходит до их воплощения, она идет на попятную. Учитывая это обстоятельство, я думаю, что нам с тобой лучше придерживаться нашего первоначального намерения съездить куда-нибудь вместе, независимо от других. Меня отпускают к тебе на неделю, максимум на две, но не более. Куда тебе хочется направиться? Организуй все, как тебе самой удобно; я не буду возражать. Я с упоением представляю себе, как увижу море – буду наблюдать за тем, как оно меняется на восходе солнца, на закате, при лунном свете и в полдень, при штиле, а может, и в бурю. Я ни на что не буду жаловаться. Кроме того, я буду не в окружении людей, с которыми у меня нет ничего общего и в компании которых я испытываю досаду и скуку, но с тобой, человеком, которого я люблю и понимаю и который понимает меня. Мне есть, что тебе рассказать, приготовься от души посмеяться! На днях викарий Х. приехал к нам в гости на день и привез с собой своего помощника. Последний, по имени мистер Б.[78], – молодой ирландский священник, только что закончивший курс в Дублинском университете. Мы все видели его впервые, однако, вполне в духе своих соотечественников, он быстро почувствовал себя как дома. Его характер вскоре вполне проявился в разговоре: остроумный, живой, пылкий и умный, хотя ему и не хватает достоинства и учтивости, свойственных англичанину. Знаешь, когда я дома, я разговариваю раскованно и никогда не стесняюсь, я никогда не бываю подавлена или угнетена тем жалким mauvaise honte[79], который терзает и сковывает меня вне дома. И вот я разговорилась с этим ирландцем и смеялась его остротам, и хотя я видела недостатки его характера, я извинила их ради развлечения, доставляемого мне его оригинальностью. К концу вечера я немного поостыла и стала вести себя сдержаннее, потому что его разговор отдавал все больше чем-то вроде ирландского подобострастия, и мне это стало не по душе. Однако они ушли, и я о них больше не вспоминала. Через несколько дней я получила письмо, которое меня озадачило, так как оно было написано незнакомым почерком. Было очевидно, что оно не от тебя и не от Мери, моих единственных корреспонденток. Когда я вскрыла конверт и прочитала письмо, то обнаружила, что оно содержит признание в любви и предложение руки и сердца, выраженное пылким языком молодого ирландского мудреца! Надеюсь, ты покатываешься со смеху. Это не похоже на мои авантюры, не правда ли? Скорее, это напоминает авантюры Марты. Мне безусловно суждено прожить жизнь старой девой. Не беспокойся. Я выбрала для себя такую судьбу, когда мне было всего двенадцать лет.

«Ну и ну, – думала я, – я слышала о любви с первого взгляда, но это что-то уж совсем невероятное! Предоставляю тебе догадаться, каков будет мой ответ, я убеждена, что ты не оскорбишь меня неверным предположением».

14 августа она все еще пишет из Хауорта: