Жизнь Витторио Альфиери из Асти, рассказанная им самим

У меня нѣтъ намѣренія затрагивать здѣсь такія стороны, которыя касались бы жизни другихъ лицъ, переплетавшейся съ событіями моей жизни. Мои поступки—я на это шелъ; но разоблачать жизнь другихъ з^ меня нѣтъ никакой охоты. Я не затрону тутъ ни одного лица; или же сдѣлаю это въ безразличномъ или выгодномъ для затрагиваемаго лица отношеніи.

Изученіе человѣка вообще—вотъ главная цѣль этой книги. И о комъ можемъ мы говорить лучше всего и увѣреннѣе всего, какъ не о насъ самихъ? Кого другого намъ въ такой степени легко изучать? Кого другого мы знаемъ съ такой интимнѣйшей стороны? Кого можемъ допрашивать, съ такой строгостью, кромѣ того, съ чьей глубиной глу-бинъ мы сжились въ теченіи столькихъ лѣтъ?

Что касается, наконецъ, стиля, я рѣшаю дать свободу моему перу и не удаляться отъ той простоты и непосредственности, съ какой набросаны эти страницы, продиктованныя сердцемъ, а не талантомъ; что бполнѢ соотвѣтствуетъ скромности предмета, въ нихъ описываемаго.

ЭПОХА ПЕРВАЯ.

ДѢТСТВО.

ПЕРВЫЯ ДЕВЯТЬ ЛЪТЪ.

РОЖДЕНІЕ и РОДИТЕЛИ.

1749.

Я родился въ пьемонтскомъ городкѣ Асти 17-го января 1749 года отъ знатныхъ, состоятельныхъ и честныхъ родителей. Отмѣчаю настойчиво эти три обстоятельства, имѣвшія для меня самыя счастливыя послѣдствія. Рожденный среди благородныхъ, я легко могъ, не возбуждая подозрѣній въ низкой зависти, презирать аристократію и разоблачать ея смѣшныя стороны, ея пороки и злоз'пот-ребленія; эта слз^чайность происхожденія не мало способствовала том}г, что я ни разу не запятналъ своего высокаго искусства. Состоятельность моей семьи помогла мнѣ сохранить свободз' и чистоту души и служить только истинѣ. Такъ какъ я былъ сынъ честныхъ родителей, то мнѣ не приходилось краснѣть за то, что я принадлежз’’ къ знати. Такъ, если бы хоть одно изъ этихъ трехъ зюловій моего происхожденія отсз^ттствовало, это сильно отразилось бы на достоинствѣ моихъ работъ; и я сталъ бы худшимъ философомъ и худшимъ человѣкомъ, чѣмъ, быть можетъ, я сейчасъ.

Моего отца звали Антоніо Альфіерн, мать—Моника Майяръ-де-Турнонъ. Она была родомъ изъ Савойи, о чемъ свидѣтельствз'етъ эта чужеземная фамилія; но семья ея издавна жила въ Туринѣ. Отецъ мой, человѣкъ безупречной нравственности, никогда не занималъ

никакой должности и оставался свободнымъ отъ какихъ бы то ни было честолюбивыхъ стремленіи: это всегда подтверж-дали мнѣ всѣ, кто зналъ его. Обладая достаточнымъ состояніемъ, чтобы жить, какъ жили люди его крзта, умѣренный въ своихъ желаніяхъ, онъ велъ вполнѣ благополучное сзчцествованіе. Уже въ возрастѣ пятидесяти пяти лѣтъ, влюбившись въ мою мать, въ ранней молодости оставшеюся вдовой маркиза Каке-рано, жившаго также въ Асти, отецъ мой встз'пилъ въ бракъ съ ней. Рожденіе первой дочери, за два года до моего рожденія, разбудило въ отцѣ желаніе и надежды имѣть сына; такимъ образомъ, мое появленіе въ этомъ мірѣ было необычайно торжественно. Думаю, что отецъ радовался мнѣ и какъ плоду своей старческой любви, и какъ наслъдникз' имени и продолжателю рода. Меня отдали кормилицѣ въ мѣстечко Ровильяско, почти за двѣ мили отъ Асти, и отецъ каждый день ходилъ тз'да пѣш-:комъ, чтобы взглянз'ть на меня; онъ былъ человѣкомъ очень простыхъ привычекъ.

Для своего шестидесятилѣтняго возраста онъ былъ еще очень бодръ и крѣпокъ, но ежедневная усталость отъ этихъ прогулокъ, не отмѣнявшихся ни въ какз’ю по-годз', повела къ томз', что однажды онъ, слишкомъ разгорячившись ходьбой, схватилъ простзщу, отъ которой и умеръ, прохворавъ нѣсколько дней. Мнѣ не было тогда еще году. Мать осталась въ ожиданіи еще одного сына, который замеръ вскорѣ послѣ рожденія.

Такимъ образомъ, на рукахъ 3⁷ матери остались сынъ и дочь отъ моего отца и сынъ и двѣ дочери отъ перваго МЗ'жа, маркиза Какерано.

Оставшись вторично молодой вдовой, мать скоро вышла замзокъ за кавалера Гіацинта Альфіери-ди-Мальяно, младшаго въ нашемъ роду представителя дрзтой его вѣтви.

Этотъ кавалеръ Гіацинтъ наслѣдовалъ послѣ смерти старшаго бездѣтнаго брата все его состояніе и оказался весьма богатымъ. Моя превосходная мать наслаждалась полнымъ счастьемъ съ этимъ кавалеромъ Гіацинтомъ, подходящимъ къ ней по возрасту, отличавшимся красотой и безз^гпречнымъ поведеніемъ. Она всегда жила съ нимъ въ примѣрномъ согласіи и союзъ ихъ ничѣмъ не омраченъ донынѣ, когда пишущему эти строки исполнился сорокъ одинъ годъ.

Тридцать семь лѣтъ длится союзъ этихъ людей, живыхъ образцовъ всѣхъ домашнихъ добродѣтелей, любимыхъ и почитаемыхъ всѣми ихъ согражданами; это особенно относится къ моей матери, которз'ю героическая и страстная сострадательность заставила посвятить себя всецѣло на слз^тженіе бѣднякамъ.