Жизнь волшебника

которое уже не угнетает, а даже придаёт какую-то знаочимость. Вот и всё. Теперь уже ничто, совсем

ничто не страшно. Как важно, оказывается, иной раз убить то, чем жил, словно убить часть себя.

Пожертвовать перед тёмным чем-то дорогим и освободиться. Что ж, примите, мама и папа, мой

521

подарок – часть меня. Да и ты, Серёга, забегай к ним как-нибудь посмотреть на фигуру, всё-таки

мне удалось отправить вам её «срочной почтой». Можешь убедиться – и я не лыком шит.

Как же всё-таки погано устроена эта жизнь! Оказывается, женщина, так долго жившая рядом,

была совсем другим человеком. Он жил с мифом. Он создал не только идола Насмешника, но и

миф собственной жены, видя в ней лишь то, что хотел видеть. Он придумал её, наделив

привлекательным для себя. Оказывается, своё внутреннее содержание мы всегда стремимся

распространить вовне, условно одевая людей в свои одежды. Так создаются мифы.

Впрочем, это, пожалуй, лишь одна сторона мифостроения. Человек не способен всюду

оставаться самим собой. Ему хочется быть принятым другими. И поэтому для каждого другого

человека он создаёт отдельную маску, отдельную свою вариацию, отдельный шлюз, удобный для

контакта с ним. Вот и выходит, что вокруг нас сплошные мифы, а сами мы – мифы для других.

«А если прямо, то все мы просто заврались, – думает Роман. – Нина обманывала меня в одном,

я обманывал её в другом, хотя прежде, чем обманывать, я пытался, чтобы моя правда была

принята. И обманывал, если этого не происходило. Я был потрясён письмами Смугляны, а если бы

она нашла моё длинное письмо Лизе?! Она была бы потрясена не меньше. И все равно она знает

обо мне больше. Я же не знаю, например, того, что было у неё со Штефаном, который, в свою

очередь, тоже такой миф, который не разгадать. Что у него было на уме? Какие тайны он увёз с

собой? Ложь и неискренность – это главные принципы нашей жизни. Взять хотя бы того же Матвея

– прямой, резкий человек. Но кто знает всю правду о нём? Немного знаю лишь я, он передо мной

расшифровался, но для других он так и останется мифом».

Грустно, что люди не просто создают мифы из самих себя, не просто живут рядом с такими же

созданными ими мифами других людей – они и мыслят пустыми мифическими фразами,

шаблонами, даже не вникая в их смысл, о чём когда-то говорил Иван Степанович. Ну, вот, твердят

все к месту и не к месту фразу Достоевского «красота спасёт мир». Эта фраза уже просто

автоматически всплывает, когда звучит слово «красота». Увидел человек красивый закат и

«глубокоумно», по выражению Мити Ельникова, говорит соседу: «Мир спасёт красота». Пишет

журналист о конкурсе парикмахеров, описывает причёски конкурсантов и выдаёт, как ему видится,

убойный заголовок «Мир спасёт красота». Ведущий, рассказывая по телевизору о выставке какого-

нибудь художника и полагая, что сообщает что-то сокровенное, заканчивает репортаж «выводом»:

«Красота спасёт мир».

Но кто задумывался что стоит за этой фразой? Если б задумались, то не стали бы совать её

всюду, куда только возможно, потому что Фёдор Михайлович имел в виду именно

красоту

духовную. Жаль, что он не выразился тут конкретней. Ведь мир-то, на самом деле, может спасти

лишь искренность и отказ от всякой лжи. Что, собственно, и есть базис духовной красоты.

Мы заврались настолько, что даже самим себе не позволяем быть естественными. Редко кто

дерзнёт настоять: я всюду буду таким, как есть. Но почти каждый думает: таким, каков я есть, мне

быть непозволительно, таким меня никто не примет, никто мне этого не разрешит, мне проще быть

в этом месте таким, в том – совсем другим. И всё у нас так, всё на лжи. А если верить Ивану

Степановичу, так и жизнь всей страны – сплошное враньё. Самый большой грех нашего мира – это

ложь. Мир надо в первую очередь освобождать от этой заразы. Потому что именно ложь – мать

всех пороков. Именно она самый сильный тормоз, самый большой затратный механизм любого

развития хоть человека, хоть страны.

* * *

В начале осени приходит, как ни в чем не бывало, необычное радостное письмо от Нины,

которым она извещает, что выходит замуж за какого-то молодого русского архитектора и даже сама

работает где-то в его конторе. Всё у них прекрасно, и потому ей (как они и договаривались)

требуется письменное согласие на развод. Кроме того, так уж случилось, что сейчас они с новым

мужем испытывают материальные затруднения, и поэтому пусть уж Роман будет готов к получению

исполнительного листа для выплаты алиментов. А ещё будет замечательно, если он вышлет ей по

указанному адресу вещи согласно прилагаемому списку.

Матвей, привезший письмо на подстанцию, на этот раз не спешит, а сидит, наблюдает, как

Роман читает его. Покончив с письмом и не найдя там ни строчки о детях, Роман равнодушно

пробегает глазами список запрашиваемых вещей и, не удивляясь тому, что в листок переписано

всё, что они имеют, с усмешкой протягивает его Матвею.

– Ну она и даё-ёт, – удивляется тот. – Один только мотоцикл и пропустила. О, так она даже

коромысло вписала. Она что, не знает, что коромысло-то мы вам дали?

– Знает, конечно. Она только не знала, что этот список увидишь ты.