Жизнь замечательных людей

В то время мне даже иногда казалось, что жизнь налаживается. Скромный заработок хоть и угнетал, но зато у меня было много свободного времени, которое я тратил, пожалуй, ни на что: либо просто сидел, уставившись в монитор моего не самого нового ноутбука, либо шлялся без дела на улице. В такой обстановке мне всегда более чем комфортно, я мало о чем думаю и оставляю всю свою энергию на созерцание. Если бы я еще знал, что такое красота, то может быть писал стихи, но, к сожалению, в покрытых снегом улицах я вижу только покрытые снегом улицы, а не множество красивых метафор. Ученик мой все также не мог запомнить мое отчество, но все-таки делал какие-то успехи в математике, поэтому в импровизированном учебном заведении “дом 14 на улице Б., в 30 минутах от метро” меня все чаще угощали чаем с печеньем. Хороша жизнь самозанятого человека! сколько впечатлений, сколько пространства для полета мысли, которая, к сожалению, в моем случае, только пикировала.  Я наслаждался жизнью как она есть, и если раньше для того, чтобы крепко стоять на своих двоих мне требовалось отрешиться от окружающего мира путем употребления различных напитков (и скорее мнимая стойкость обуславливалась тем, что стоять, я в принципе, не мог, а скорее ползал), то сейчас ноги мои не подкашивались, шея двигалась плавно. Но, как известно, “и это пройдет”, поэтому в один день всему этому суждено было кончится. Схлопнулось моей незатейливое счастье, а мир открылся для меня с неожиданной стороны.

Как и множество похожих историй, эта началась со звонка. Звонил мне уже давно забытый мной номер, хотя когда-то он отскакивал от зубов. И нет, речь идет не о первой любви, как можно подумать, хотя о чем-то, несомненно, схожем. Звонившим оказался мой хороший друг Филипп, с которым нас связывало общее детство, но выйдя из которого мы решили не продолжать общение. Наши родители были, не сказать, что друзьями, но точно хорошими знакомыми, поэтому мать, когда время от времени шла к матери Филиппа пить вино и сплетничать, брала меня с собой, благо их дети являлись друг другу ровесниками. Вообще, наше общение можно представить на бумаге в виде волны: мы часто расставались, но после, иногда продолжительных, разлук следовала встреча. Чтобы дать понять о нашей дружбе, приведу историю нашей первой ссоры, которая и разлучила нас на долгое время и создала тенденцию. В один из раз нашего паломничества с матерью к ее старой знакомой (с вином в роле подношения), мы с Филиппом сидели на полу в его в комнате и играли в принесенные мной игрушки. Это, надо сказать, были достаточно дорогие модельки из популярного на тот момент мультсериала для детей, название которого я хоть и помню, но из-за чувства стыда умолчу. Игра складывалась, и в глазах Филиппа я заметил симпатию к одной из фигурок, поэтому, когда по приезде домой я не обнаружил ее в своем портфеле, то точно знал, что не только пустая бутылка вина осталась покоится на Святой Земле, удобно расположившийся в спальном районе города П. Естественно, от следующих визитов к маленькому воришке я отказывался. Примерно через лет 10 мы встретились снова на одном из праздников, куда моя мать пригласила их (свою хорошую знакомую и ее сына), в надежде, что мальчики снова станут друзьями. Так оно и случилось: в тот момент завязалось наше долгое общение, которое, спустя много лет, я не могу вспоминать без сосущего чувства утраты и пустоты. Оно длилось тоже не сказать, что долго, но в детстве все кажется длиннее; к тому же, 2 года тогда, это совсем даже не 5 лет сейчас. Но вернемся к звонку.

—Это Вова? – донесся хриплый голос из трубки, который я сразу же узнал.

–Да, Филипп, это Вова. – ответил голосу я и сразу впал в какое-то уныние.

Воспоминания обрушились на меня с такой силой, что в глазах моих потемнело, а руки, держащие телефон, стали мокрыми, как будто я только вышел из душа. Я понял, что случилось что-то непоправимое и страшное.

–Мама умерла. – после долгой паузы ответил Филипп

Не помню сколько я стоял с телефоном у уха, не и помню фраз, которые следовали после, но ближе к концу разговора, мы договорились встретиться все в той же квартире в спальном районе. Вся моя легкость и, с позволения сказать, эйфория, от той предыдущей жизни, которая вот только что била ключом, которую я смаковал, испарилась. И дело не в том, что я как-то особенно любил мать Филиппа, нет, я даже ее толком и не знал, и если бы мне поведал о трагедии кто-то другой, я принял бы это не так близко к сердцу. Но сказал мне это Филипп. Мой старый друг Филипп. Так что без раздумий я рванул к метро и через час оказался на станции А.

***