Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 1

Осмысление пути вероисповедания, подвижнического, аскетического служения, прославление тех, которые высоко поднялись по этому пути и достигли праведности и святости происходит в русской житийной литературе. Жития святых, или жанр «агиографии» занимал важное место в истории древнерусской литературы. Жития святых формировались на заре существования христианства в форме так называемых «мартирий», т. е. рассказов о страшных страданиях и мучениях, которым подвергались приверженцы новой христианской веры в первые века распространения христианства. На первых порах большую роль в развитии этого литературного жанра сыграл так называемый жанр «панегирика», т. е. похвального надгробного слова. Как правило, все «Жития» состояли из трех частей. В первой части содержалось краткое предисловие, во второй, или основной части – биография героя, а в третьей части – краткая похвала ему. Окончательно каноническая структура «Житий» сложилась в Византии в VIII–IX веках, а на Руси – во второй половине XI века. Оформление «Житий» в качестве самобытного церковно-литературного жанра шло как в самом летописании, так и помимо него, в церковной литературе.

Из огромного наследия Византии, востребованного Русью, возобладала аскетическая традиция, характеризующаяся определенным равнодушием к античному интеллектуальному наследию, восходящая к идеалам первоначального христианства. Мистическое богословие концентрировалось в Византии большей частью в монастырях Афона. Сюда стекались паломники из Древней Руси. Из Афона вышли виднейшие представители восточно-христианской мистики – Симеон Новый Богослов, Григорий Синаит и Григорий Палама, на чьих сочинениях воспитывалось множество древнерусских неофитов. Первыми на Руси афонское благочестие восприняли Киево-Печерские старцы.

Центром духовно-религиозной жизни Южной Руси стал Киево-Печерский монастырь. Ю.Ф. Самарин считал, что «вся Древняя Русь светилась Киево-Печерскою Лаврою: казалось, как будто все пути примыкали к ней. … Она была в живом соприкосновении со всеми сословиями и званиями…». И сама жизнь печерских святых была для него «гораздо чудеснее их чудес»[110].

Обитель была основана Антонием из Любича. Он учился в Греции, на Афоне, принял пострижение во время путешествия в Византию. Монастырь возник в окрестностях села Берестова, служившего летней резиденцией князя Владимира, а позднее князя Ярослава. Придворным священником в Берестове был Илларион, «муж благ, книжен и постник». Придворная жизнь тяготила его, и он втайне ископал себе «печерку малу двухсажену» в песчаном обрыве на берегу Днепра посреди великого леса. После переезда на митрополичий двор в 1051 году Иларион забросил свою «печерку», но в ней поселился инок Антоний. По другой версии, Антоний избрал для поселения более поместительную пещеру, «юже беша ископали варязи». Из пещеры, излюбленной Антонием, монастырь выходит на свет Божий.

В ПВЛ под 1051 годом сказано: «Антоний же пришел в Киев и начал думать, где бы поселиться. И ходил по монастырям, и нигде ему не нравилось – не хотел этого Бог. И стал ходить он по дебрям и по горам, в поисках места, которое бы ему Бог указал. И пришел он на холм, где Иларион выкопал пещерку, и полюбил место это, и поселился в ней, и начал молиться Богу со слезами, говоря: «Господи! Устрой меня на этом месте, и да будет на нем благословение Святой Горы и моего игумена, постригшего меня». И начал жить тут, моля Бога, питаясь хлебом сухим, и то через день, и воды умеренно вкушая, копая пещеру, и не давая себе покоя, день и ночь в трудах пребывая, в бденье и молитвах. Потом прознали добрые люди и стали приходить к нему, принося ему необходимое. И прослыл он как великий Антоний: стали приходить к нему за благословением».

Антоний тяготился человеческим общением, это, несомненно, связано с его созерцательным умонастроением. Он «не терпя всякого мятежа», не пожелал взять на себя игуменского бремени и, когда число братьев достигло 15, оставил их и затворился в новой (Антониевой) пещере. По-видимому, он не руководил духовной жизнью своих учеников и подражателей (кроме первого небольшого ядра), и в следующем поколении образ его потускнел в памяти печерских агиографов.

ПВЛ свидетельствует: «Когда собралась братия, сказал им Антоний: «Это Бог вас, братия, собрал, и вы здесь по благословению Святой Горы: Им меня постриг игумен Святой Горы, а я вас постриг – да будет благословение на вас, первое от Бога, а второе от Святой Горы». И так сказал им: «Живите же без меня, и поставлю вам игумена, а сам хочу взойти на эту гору один, чтобы, как уже привык, жить в уединении». И поставил им игуменом Варлаама, а сам пошел на гору и выкопал пещеру, которая теперь под новым монастырем, в которой и окончил дни свои, живя в добродетели, не выходя из пещеры 40 лет никуда. Там лежат мощи его и до сего дня. Братия же с игуменом жили в своей пещере».