Жизнеописания трубадуров

– Эн Элиас, поговорим[553]
О тех, кого любовь влечет,
Кто никогда любви не лжет
И без обмана сам любим;
Скажите: если нами чтим
Закон любви, то в чем почет:
Любовником иль мужем Дамы стать –
Когда бы можно было выбирать?

– Кузен, в любви невыносим

Обман – и, значит, прост расчет:
Конечно, каждый предпочтет
(Коль страстью он, как я, томим)
Владеть сокровищем таким
Всегда, а не один лишь год;
Приятней долго мужем пребывать,
Чем кончить дело, не успев начать.

– То называю я дурным,

Эн Элиас, что нас гнетет,
А что отвагу придает,
С тем мой союз нерасторжим:
Во взоре Дамы свет мы зрим,
Жены же очевиден гнет;
Не кавалеру, а шуту подстать
Супругу, словно Даму, прославлять.

– Кузен, коль дух не одержим

Любовью, что его проймет
Вкусив усладу, лжец уйдет,
Притворством далее гоним;
Но я огнем любви палим
И сердце лишь к супруге льнет;
А откажись я, скажем, целовать
И чтить ее – так вправе и прогнать.

– Хоть жар любовный нестерпим

И мне, эн Элиас, я – тот,
Кто Даму замуж не берет:
В женитьбе грубый есть нажим,
Мы браком госпожу не чтим,
Но глупый делаем просчет:
Любви на плечи взваливая кладь,
Могу ль я от нее признанья ждать?

– Кузен, когда мы не хотим

Избавиться от стража, от
Соперника, от злых забот –
Поступок наш неизвиним;
Возлюбленный, как нелюдим,
Скрывается, а муж невзгод
В любви не знает, лучше процветать
Супругом, чем любовником страдать.

– Эн Элиас, кто кем хулим, –

На Маргарита разберет[554]:
Пусть заклеймит меня стыда печать,
Коль я от мужа мог в любви отстать.
– Кузен, мы спор наш разрешим:
Она, в ком доблести оплот
И знатность, и взыскательность, и стать,
Заставит Вас провал Ваш осознать.

Итак, эн Элиас, кузен его, дал ему такой совет, что мужем быть лучше, нежели другом. Но эн Ги жениться на ней не хотел и оттого в тенсоне говорит, что другом быть лучше. Дама же после такого ответа от эна Ги вышла замуж за рыцаря некоего каталонского по имени Ренардон[555], а с Ги д’Юсселем разошлась, удалив его от себя с такими словами, что-де мужа, который даже не рыцарь, другом своим держать не станет. И вот тогда-то и сложил Ги д’Юссель "злую песнь", – это после того, как сочинил тенсону. А в "злой песне" той, что он потом сложил, говорится: