Жуки с надкрыльями цвета речного ила летят за глазом динозавра

На работе Денис, как и все остальные сотрудники газеты, ничего не делал. Он приходил утром, включал компьютер и зависал в интернете. А за полчаса до конца рабочего дня писал анонсы: «Погибнут ли пчелы вслед за тараканами? Узнайте в новом номере газеты „Изюминка“».

В одном кабинете с ним сидела женщина, на столе у которой повсюду были разбросаны склеившиеся комочки носовых платков. Женщина 365 дней в году страдала от насморка. Она отвечала за размещение рекламы и потому с утра до вечера говорила по телефону — гундосо и глухо, казалось, голос ее прорывается сквозь цистерну с водой. Иногда она жаловалась на сына, который играл в компьютерные игры и не учил уроки, а иногда — на мужа, который после того, как его уволили из таксопарка, второй месяц сидел у нее на шее. Но больше всего ее беспокоили слухи о падающих тиражах и грядущем сокращении штатов.

— Что ты думаешь по этому поводу? — тревожно спрашивала она у Дениса, глядя на него красными от недосыпания глазами.

Денис пожимал плечами. Что он, в самом деле, мог думать по этому поводу? Да пускай себе падают эти тиражи — не жалко.

В обед женщина с насморком заваривала кофе в кружку и читала форум про карьеру. Порой она вздыхала: ее огорчали тролли на форуме. А однажды даже заплакала.

— Вот, посмотри только! — она высморкалась в один из склеившихся комков.

Денис заглянул в ее монитор.

— Сосай, — писал ей тролль.

— Вы ведете себя неприлично!!!

— Неприлично сосай.

Рот Кузнечика предательски начала искривлять улыбка — и он нахмурил брови, чтобы женщина с насморком не подумала, будто он совсем не озабочен ее проблемой.

— Что мне ему ответить? — требовательно спросила она, всхлипывая.

— А зачем ему отвечать?

— Как это? Он должен поплатиться за все!

— Больше всего на свете он боится, что ему никто ничего не ответит.

Женщина успокоилась и занялась работой. А через час вдруг оторвалась от монитора и с тревогой спросила:

— А все-таки, как ты думаешь, кого сократят следующим?

В конце рабочего дня Денис надел пальто мышиного цвета и вышел. Из-под шин проезжающих автомобилей летели брызги, оставляя грязную кашицу снега на джинсах. Низко висело бурое небо. Он снова вспомнил стрекот сверчка в деревенской бане, а потом леммингов — пестрых грызунов размером с ладошку, что однажды пришли из тундры и заняли все подвалы и чердаки в далеком северном поселке Юршор. Денис развернулся и быстрым шагом отправился обратно. Не сняв пальто, он вошел в кабинет, на двери которого висела табличка «Директор», и сообщил, что уходит из газеты прямо сейчас.

— Мудак! — послышалось ему вдогонку.

Кузнечик давным-давно понял, что люди, которые с ним сталкиваются, все без исключений делятся на две категории: одни почему-то начинают верить, что он лучше всех, а другие — что мудак. И разницы между тем и другим — никакой. Мнению людей вообще доверять не стоило. Понял он это, когда сошел с поезда в Сыктывкаре с рыжим чемоданом — с тем самым, с которым отец когда-то приехал на Юршор, чтобы работать в шахте. Он посмотрел на людей, на моросящий дождь, на противное, грязное небо — и решил ничего и никого больше в этой жизни не бояться. Добрел до большого здания — здание было такого же грязного и противного цвета, как небо над головой, — и вошел внутрь. Внутри он сдал экзамены, после чего ему разрешили жить в общежитии университета.

Поселившись в комнате, из окна которой была видна алея из высоких деревьев — такие не росли в тундре, и смотреть на них было приятно, — Кузнечик достал из рыжего чемодана бритву и первым делом сбрил волосы на голове. Свобода — наконец-то она у него была. Наверное, это был дар за вечность, проведенную в снегах Юршора.

Через месяц Кузнечик превратился в такого человека, которого бы ни за что не узнали родители. Носил он черные джинсы с дырками на коленках, в ухо вставил серьгу, а на голове выращивал ирокез. Наркоман Масакра приходил к нему, чтобы просто посидеть молча, панк Пузо — чтобы поесть хлеба с мерзлой треской. А зачем приходила девушка с виолончелью — Кузнечик и сам не знал.

Когда виолончелистка распускала волосы, сжимала виолончель коленками и брала смычок, кровь по венам и артериям у него текла быстрее. Ей нравилась сырая рыба с солью, а ему — ее округлые колени, при ходьбе они колыхали длинную юбку из альпаки, словно ветер — паруса. Ему хотелось всю жизнь гладить ее темные волосы и есть с ней сырую рыбу с солью. Но через год она ушла к местному бандиту.

Когда это случилось, молчаливый наркоман Масакра сказал ему: «Ты разве не знал, что к женщинам нельзя привязываться? Ведь у них души нет».

Эту тайну открыла Масакре его бабка. У той тоже души не было, и потому она не боялась топить в реке помет своей кошки.

Масакра отвел его в квартиру панка Пузо. И Кузнечик узнал, что Пузо — не просто панк, а варщик. В стеклянном пузырьке из-под капель от насморка он варил желтую жидкость — и, пустив ее по венам, Кузнечик понял, что вся его жизнь теперь особенна только тем, что совсем загублена. Так и не стал он археологом.

Высохшие марсианские реки