ЖЗЛ-Лев Толстой. Свободный человек

В Северной столице нужно было делать карьеру. И Тол­стому это нравится. «Петербургская жизнь, — пишет он брату Сергею, — на меня имеет большое и доброе влияние. Она меня приучает к деятельности и заменяет для меня не­вольно расписание; как-то нельзя ничего не делать — все заняты, все хлопочут, да и не найдешь человека, с кото­рым бы можно было вести беспутную жизнь, — одному же нельзя».

И он «намерен остаться навеки» в Петербурге. У него се­рьезные планы. Выдержать экстерном экзамен на кандидата права в Петербургском университете, а если не получится, всё-таки поступить на службу, гражданскую или военную.

Последняя даже больше привлекает его. В Венгрии как раз вспыхнула революция, и австрийский император запро­сил помощи у Николая I. 28 апреля 1849 года был обнародо­ван манифест о частичной мобилизации русских войск для подавления венгерского мятежа. Толстой был готов посту­пить юнкером в Кавалергардский полк, «ежели война будет сурьезная». Но причиной этому было вовсе не искреннее желание повоевать. Дело в том, что служба в военное вре­мя давала возможность скорейшего получения офицерско­го чина. Толстой пишет Сергею, что «с счастием, т. е., еже­ли гвардия будет в деле, я могу быть произведен и прежде 2-летнего срока».

Однако ни одному из этих планов не было сужде­но осуществиться. Сравнительно легко выдержав пер­вые экзамены в университете, Толстой по неизвестной причине не стал сдавать остальных. На войну тоже не пошел.

Тем не менее Петербург всё-таки оказал на него пра­вильное влияние. Это случилось парадоксальным образом. В Петербурге, в отличие от Первопрестольной, его често­любие было задето. Он убедился, что разгульная жизнь — не то, в чем он может быть первым.

Зиму 1849/50 года и лето он провел в Ясной Поляне, занимаясь сельским хозяйством, развлекаясь гимнасти­кой и музыкой вместе с сильно пьющим немцем-музыкан­том Рудольфом, которого привез с собой из Москвы. Тогда же было положено начало его педагогической деятельнос­ти — предпринята попытка организации школы для крес­тьянских детей. Одновременно он регулярно наведывается в Тулу и Москву, продолжает играть в карты, проигрывая до четырех тысяч рублей. В это же время увлекается цыган­ским пением, что впоследствии нашло отражение в пьесе «Живой труп». В целом это была та же беспутная жизнь, без смысла, без постоянных занятий. А ему ведь исполнилось уже 22 года — серьезный возраст для того времени.

В декабре 1850 года Толстой переезжает в Москву, сни­мает квартиру на Сивцевом Вражке за 40 рублей в месяц. В дневнике он ставит перед собой три цели, ради которых вернулся в Москву: «1) попасть в круг игроков и при деньгах играть; 2) попасть в высокий свет и при известных условиях жениться; 3) найти место, выгодное для службы».

Это всё, к чему он пришел к 22-летнему возрасту.

Сам себе шпион

И кто бы мог подумать, что этот беспутный молодой че­ловек, этот «самый пустяшный малый» на самом деле жил не просто так, без руля и без ветрил! Нет, он подчинял­ся строгим «правилам», которые с самого начала ведения дневника формулировал перед собой и тщательно следил за их исполнением!

Уже 24 марта 1847 года, еще до выписки из универси­тетской клиники, он пишет в дневнике: «Я много переме­нился; но всё еще не достиг той степени совершенства (в занятиях), которого бы мне хотелось достигнуть. — Я не ис­полняю того, чтб себе предписываю; чтб исполняю, то ис­полняю не хорошо, не изощряю памяти. — Для этого пишу здесь некоторые правила, которые, как мне кажется, много мне помогут, ежели я буду им следовать...»

И он записывает шесть «правил». К важнейшим из них можно отнести следующие: «Чтб назначено непре­менно исполнить, то исполняй, не смотря ни на что»; «Что исполняешь, исполняй хорошо»; «Никогда не справляйся в книге, ежели что-нибудь забыл, а старай­ся сам припомнить»; «Не стыдись говорить людям, ко­торые тебе мешают, что они мешают; сначала дай почув­ствовать, а ежели они не понимают, то извинись и скажи ему это».

В январе 1847 года Толстой начинает вести «Журнал ежедневных занятий». На протяжении полугода он записы­вает в двух графах то, что должен исполнить в назначенный день, и то, как он это исполнил. Судя по журналу, динами­ка была положительной. Если сначала вторая графа пестре­ла записями «ничего», «опоздал», «проспал», то начиная с марта гораздо чаще встречается твердое «исполнил».

До мая это касалось главным образом университетских занятий. Но с переездом в Ясную Поляну появляются но­вые «задания»: «хозяйство», «лошади», «счетоводство». Од­новременно он продолжает заниматься самообразовани­ем, опять же по намеченному в Казани «плану». В «плане» значится изучение юриспруденции, медицины, француз­ского, русского (так!), немецкого, английского, итальянс­кого и латинского языков, теоретических и практических основ сельского хозяйства, истории, географии, математи­ки и статистики. Он намечает себе написать диссертацию и «достигнуть средней степени совершенства в музыке и жи­вописи».