Зима волка

Бри бродила по своему медленно прогревающемуся домику и хмуро смотрела на плохо оборудованную кухню. Почему она не упаковала свои кастрюли и сковородки с медным дном? И несколько ножей. Специи. Она покачала головой. С таким же успехом можно готовить на костре — по крайней мере, это принесло бы приятный бонус в виде аромата дымка. Ящерицы жили в печах? Они были как феи в цветах и чем-то, что могла видеть только она?

— Хотела бы я знать, существуют ли эти существа на самом деле, или меня нужно упрятать в психушку, — пробормотала она. Чтобы успокоиться, она включила Леонарда Коэна с какой-то меланхоличной песней, сварила кофе, и, решив испечь хлеб, поставила подниматься тесто.

На этом изобретательность закончилась. В очередной раз обойдя все комнаты в домике, она чувствовала поднимающееся раздражение от одиночества. Эй, кто-нибудь? — и заметила, что сквозь синие занавески в передней части домика просачивается свет. Она посмотрела сквозь них.

Свет исходил от полной луны. Ну, неудивительно, что она была раздражительна. Ей всегда нездоровилось, и она становилась беспокойной в полнолуние.

Как ее подруги с ПМС — что-то такое, чего она никогда не испытывала.

ПМС. Черт, я чуть не забыла. Она направилась в ванную, чтобы найти косметичку с туалетными принадлежностями. Черт, черт, черт. Противозачаточных таблеток не осталось, вчера она приняла последнюю. Аптека, в которой она сделала заказ, уже отправила по почте таблетки на ближайшие три месяца, поэтому коробка, вероятно, находилась в почтовом ящике ее квартиры. К тому времени, как она переместит посылку сюда, ее цикл будет полностью нарушен.

С таким же успехом она могла бы отказаться от таблеток на месяц, а затем начать принимать их снова в Сиэтле с началом следующей менструации. Еще не рассвело, а день уже шел под откос.

Натянув куртку, она вышла на крыльцо и позволила ледяному воздуху скинуть с себя раздражительность. Прислонившись к столбу крыльца из неотесанных досок, она вытянула ноющую ногу и огляделась вокруг.

Огромная золотая луна нависала над западными горами, и свет был таким сильным, что, казалось, отражался в ее костях. Лес вокруг нее разговаривал сам с собой — скрипели обнаженные ветви, журчал размороженный центр ручья, шуршали животные. Этот шорох в сухом кустарнике — что бы это могло быть?

Негромкое чириканье заставило ее поднять глаза как раз вовремя, чтобы увидеть крошечное тело, исчезающее в отверстии ствола дерева. Видимо, она наделала достаточно шума, чтобы разбудить фею. Могли ли ее родители видеть их? Боже, она должна выяснить, кто она и откуда.

По крайней мере, ее первая цель была на пути к достижению. Она купила пистолет. И нашла инструктора. Который пугал ее до смерти, с его позицией, как у Вин Дизеля: «я предпочитаю убивать людей, а не разговаривать с ними». Но убийство было именно тем, чему она должна была научиться.

И как можно скорее.

Через три недели ей придется вернуться в Сиэтл и собрать вещи. Что, если монстр снова найдет ее? «Я вернусь, чтобы снова попробовать тебя», — прошептал он, прежде чем она потеряла сознание. Бри сглотнула, борясь с рвотным позывом, и оттолкнула необходимость в сотый раз принять душ, чтобы с усилием тереть свою кожу мочалкой.

Дыши медленно. Почувствуй чистый воздух. Смотри, как красивая луна скользит за горы.

Когда спазмы в желудке успокоились, она услышала голоса. Женский смех. Бри посмотрела на узкую дорогу слева. В сторожке было темно и тихо. Может, это доносятся голоса людей из таверны? Заметив в небе ворону, та находилась от нее примерно в квартале или около того, Бри отметила, как ясно звук разносится в тихих горах. Но разве бары не должны закрываться в два часа ночи?

Хотя, там вроде весело. Брианна села на единственную ступеньку крыльца и прислушалась. Мужчины и женщины прощаются, хлопают дверцы машин. Она скучала по звукам людей. Там, в Сиэтле, работая в ресторане, она каждый день была окружена людьми, здесь же, ей было ужасно одиноко.

Слабый хруст сапог на снегу заставил Бри замереть.

Зеб и Шей шли по дороге, два огромных человека, которые двигались так же грациозно, как животные. Они действительно были великолепны.