Зимнее марево

На сцене появился солист. По-хозяйски потрогал микрофон, кивнул музыкантам и запел, печально разводя руками и хмурясь — показывал, как переживает то, о чем поет.

Официант начал колдовать над нашим столом. Я наблюдал за его точно рассчитанными движениями, может, поэтому не заметил, как подошел Гена. Или не обратил внимания, потому что ждал его одного, а он был с девушкой. Возник, молитвенно сложив руки.

Пал Палыч нахмурился и отгородился рукой.

— Ты опоздал.

Гену это не смутило. Он сиял, ничто не могло омрачить его радость.

— Пал Палыч… — Гена дотронулся до его плеча. — Пал Палыч…

Пал Палыч как мышка выглянул из-за руки.

— Это я виновата, — объяснила девушка.

— Погоди, — остановил ее Гена. — Пал Палыч, уж вы-то должны знать: к друзьям никогда не опоздаешь. Верно?

Пал Палыч задумался и опустил глаза.

— Ты хорошо сказал, — произнес он. — Это верно. Мы все нуждаемся друг в друге.

— Теперь мы можем сесть за этот стол? — рассмеялся Гена.

— Ну что же, — сказал Пал Палыч и поднял бокал. — Ты опоздал, в результате я занял почетное место, где подобает сидеть имениннику. Но не это главное. Главное, что ты здесь. За твое счастье, Гена.

Я поднялся.

— Ты куда? — догнал меня Пал Палыч.

— Звонить.

— Кому?

— Всем. — Я помахал над головой своей записной книжкой.

— Отлично! Зови всех! — крикнул он мне вслед.

…В холле автомат не работал. Не одеваясь, я выскочил на улицу. Мело, метался ветер. На другой стороне я увидел две красно-белые телефонные будки. У полосатой дорожки перехода, будто на старте, выстроились машины. Они нетерпеливо урчали. Светофор горел желтым.

«Надо попробовать успеть», — подумал я.

ЗИМНЕЕ МАРЕВО

Предлог был очень удобный — вернуть сумочку. И все же Сергей волновался, когда набирал номер. Подошел мужчина, не сразу расслышал ее фамилию, Сергей повторил, мужчина обещал поискать, и с минуту в трубке жужжали какие-то далекие голоса, а потом, после громкого шороха, раздалось «але». Ее «але» он узнал, хотя разговаривал с ней по телефону впервые.

— Тамара, здравствуйте, это Сергей.

— Здравствуйте. — Она неуверенно замолчала.

— Помните, я вам на той неделе образцы привозил?

— Ах, Сережа, конечно…

— Тамара… — Сердце заколотилось сильней, будто он не о сумке собирался говорить, а об одолжении просить, от которого вся жизнь зависит. — Тамара, — он перевел дыхание, — я в вашем районе сейчас. Хотел вам сумку забросить.

— Да что вы, не беспокойтесь. Из-за такой ерунды ездить…

— Я совсем рядом. — Он испугался, что так хорошо продуманный план сорвется и он не увидит ее.

— Ну, смотрите…

— Я буду через пятнадцать минут. Закажите пропуск, ладно?

Он все обдумал заранее. Зайти к ней за час до конца рабочего дня, вроде из вежливости задать пару вопросов, задержаться. Потом, взглянув на часы, вдруг вспомнить: ведь у него билеты в кино! Французский фильм. Комедия. Какая забывчивость! Отец утром эти билеты ему в карман положил, у отца совещание внезапное, вот он Сергею и подбросил, раз самому не выбраться. И надо же, совершенно вылетело из головы. Так что, если Тамаре интересно, они могут пойти…

Он хотел, чтоб все выглядело случайным: случайно оказался рядом, случайно вспомнил про фильм… Вроде бы ответ его не очень-то и волнует. Согласится — хорошо, посмотрят фильм. Откажется — что ж, нет так нет.

Он неделю к этой встрече с ней готовился.

И ему казалось, она должна согласиться. Все-таки сумочку она ему не просто так дала. Был, был умысел. Хотела, чтоб он ее привез назад. Хотела еще раз его увидеть.

Или не хотела? Или это он сам себе внушил и ничего не значащему поступку тайный смысл приписал?

Они познакомились неделю назад. А ему представлялось, бог знает сколько времени прошло, — он постоянно о Тамаре думал. Раньше он свои поступки примерял к Милочке. Приятель приглашал его на день рождения, и Сергей представлял, как приходит к нему с Милочкой. Теперь рядом с собой он видел Тамару. И снова маялся: какие у него для подобных фантазий основания?

Доцент Ивлев, руководитель курсовой, попросил Сергея съездить в лабораторию, отвезти образцы на спектральный анализ. Ивлев для диссертации материал подбирал. Сергею жуть как неохота было выполнять это поручение. Но куда денешься?

В лаборатории он разыскал лаборантку Тамару. Ивлев его к ней и направлял. Ничего, симпатичная. Такие лица, как у нее, холодноватые, неподвижные, Сергею нравились. Она встретила его приветливо. Слишком приветливо. Сергея это смутило. Ладно, если бы сам Ивлев приехал, он завкафедрой, ему все стараются улыбнуться. А Сергей — студент, второкурсник…

О чем-то он с Тамарой тогда говорил, о каких-то пустяках. Пока шел опыт, они сидели вдвоем в комнатке, заставленной приборами, с огромной таблицей Менделеева на стене, и Сергей все подмечал: и то, как Тамара улыбается, чуть неестественно, как актеры на фотографиях в киосках, и как пальцы (безымянный с тоненьким обручальным кольцом) картинно переплетает, и как серым глазам мягкость придает, когда их взгляды встречаются. Вся немного ненастоящая, манекенная.