Зимнее марево

Она, видно, привыкла нравиться. (Недаром же сухарь Ивлев и тот красивой ее назвал.) Ей нравилось нравиться. Но и Сергей, обычно несмелый с незнакомыми людьми, здесь на удивление свободно, раскованно себя держал, улыбался, причем как-то вкрадчиво, со скрытым значением. Шутил. Смеялся баском. Получалось: говорят они не о том, о чем говорят, слова приобретали второй, дополнительный смысл.

Но когда пришла пора уезжать, ощутил острое и тягостное недовольство собой, почти стыд. И неясную тоску.

И тут она сама этот шаг сделала.

Выяснилось, рулончик готовых диаграмм для Ивлева ему не во что положить — портфеля он с собой не захватил, а нести в руках нельзя: шел снег — испортишь. И Тамара предложила ему легкую полиэтиленовую сумочку.

С этой сумочкой он теперь к ней и ехал.

Он думал, они снова будут в комнате одни, но возле термографа суетился чернявый невысокий парень. Из-под белого халата выглядывали клетчатые расклешенные брюки.

Сергей нерешительно остановился в дверях. Он не был готов к разговору при постороннем.

Тамара что-то писала за столом, заметила Сергея, положила ручку. Он сделал шаг вперед.

— Мераб, отвлекись, — позвала Тамара. — Познакомься с будущим химиком.

Они кивнули друг другу. Сергею показалось, Мераб сдерживал улыбку, но разглядеть он не успел — слишком быстро тот отвернулся.

— Спасибо большое, — сказал Сергей и протянул сумочку Тамаре.

Тут Мераб, ни слова не сказав, вышел. Упускать момент нельзя было. Торопясь, скороговоркой Сергей выпалил заготовленный текст. Да, в кино. Вечером.

Тамара смотрела растерянно:

— Спасибо, но я сегодня опыт ставлю.

— А, — закивал Сергей. — Жаль. Ну, нет так нет.

Он совершенно смешался, наверняка покраснел, мямлил что-то, задерганно оглядывался на дверь.

— А что за опыт? — наконец выкарабкался.

— Да так…

— Расскажите.

— Не надо меня на «вы» называть, ладно? А то я сразу такой старушкой себя чувствую.

— Расскажи, — поправился Сергей.

— Пойдем в коридор, покурим.

Они сели на старые, с истертой обивкой стулья, которые рядком тянулись вдоль стены. Тамара достала сигареты.

— Я не хочу, спасибо, — сказал Сергей. Излишне поспешно сказал и снова, наверно, покраснел, поняв: она догадалась, что он не курит.

Она рассказывала, он ее не слушал, а все мучился собственной неловкостью.

— Ну вот, я же говорила, что скучно. Ты совсем о другом думаешь.

Он очнулся.

— Нет, нет, что ты…

— Я же вижу. — Она встала, потушила сигарету о пустую спичечную коробку, в которую стряхивала пепел. — Ладно, ты, наверно, пойдешь?

— Мне здесь очень интересно, — сказал он.

Уже и Мераб ушел и в соседних лабораториях погасили свет, а они все сидели, ждали. Опыт ужасно долго тянулся.

— Ты иди, а то поздно, — качала головой она.

— Надо к будущей работе привыкать, — отвечал он.

Она доверила ему следить за прибором, пока в магазин выбегала. Собственно, ничего сложного в этом наблюдении: если загорится красная лампочка, повернуть рычажок, выключить, если продолжает гореть зеленая, ничего не трогать, все в порядке.

Вернулась с мороза раскрасневшаяся, веселая.

— Ну, ты у меня теперь заправский ассистент.

Ему такой нелепой теперь казалась эта фантазия с сумочкой. Чего он себе навоображал? Какие-то тайные, замаскированные намеки, тонкую игру. А она обыкновенная девчонка. Именно девчонка, хоть и старше его. О работе, о доме думает.

Когда они вышли, прохожих на улице не было. Поскрипывал снег под ногами. В морозном мареве вокруг фонаря мерцал шар света, похожий на пушистую головку одуванчика.

— Ну, привет, — сказала она. — Спасибо за моральную поддержку.

— А может, я тебя провожу? — снова задохнувшись, предложил он.

Она неуверенно пожала плечами.

— Далеко ты живешь? — спросил он.

— Нет, пешком минут двадцать.

Так удачно все складывалось.

Домой он вернулся поздно, родители уже спали. В кухне, на столе, покрытом старой, в зеленую клеточку клеенкой, стояло блюдце с двумя бутербродами и стакан компота. Мама позаботилась. А рядом лежала записка: «Звонила Мила». Сергей вспомнил: он обещал обязательно ей позвонить.

Они ехали к ее подруге.

И так это было странно, поразительно: они вдвоем куда-то ехали.

Утром Сергей позвонил Тамаре из института, побежал после первой же лекции.

Она очень неприветливо говорила:

— Перезвони позже. Меня начальник вызывает.

Она, наверно, думала, так это просто — перезвонить. А у автомата в перерывах между лекциями всегда длиннющий хвост студентов. Все же в следующий перерыв Сергей снова попробовал.

Но опять она нетерпеливо, отрывисто отвечала.

— Мне надо с тобой увидеться, — сказал он. Сказал твердо, потому что придумал: ему необходимо проконсультироваться по курсовой. Небогатое воображение — сумочка, курсовая, но правдоподобно.

— Когда? — спросила она.

— Может, сегодня? Я бы к тебе заглянул.

— Нет. Я занята.

Он обиделся. Будто и в самом деле нуждался в помощи, а она отказала.

— Ну, тогда привет, — сказал он.

На лекцию не пошел. Сидел в буфете и переживал в неподходящей обстановке, под звон посуды и мелочи.