Зимнее марево

Лекция кончилась, народу в буфете прибавилось. Заглянула встревоженная Милочка. Она была близорукой, но очки не носила, стеснялась. Стояла у двери и щурилась. Он сидел тихо, надеялся, не заметит. Нет, подошла.

— Ты куда пропал?

На лекциях он по-прежнему с ней сидел, улыбался, когда она шутила, но внутренне стал отчужденно холоден. Эта перемена в себе его неприятно томила, он старался, чтоб внешне она никак не проявилась. Постоянный самоконтроль, однако, еще сильнее злил.

— А на следующую лекцию пойдешь? — спросила Милочка.

До разговора с Тамарой он собирался идти, но вдруг понял: сейчас ему себя не заставить. Слушать лектора, да еще сбоку Милочкину болтовню — нет, невмоготу.

— Ведь лекция нужная. — Милочка наклонила голову, по-птичьи его разглядывая. — Какой ты у нас упрямый! Ты у нас по гороскопу бык. Кстати, мне подружка принесла французский журнал с гороскопом. Так интересно!

Она его будто с ложечки горьким лекарством поила. Уговаривала, выздоровления желала. Он казался себе таким тяжелым, мрачным, как каменная глыба, а Милочка, как синичка, легкая, маленькая, прыгает, крошки собирает…

Заглянул в аудиторию, забрал портфель.

На улице было слякотно, будто уже весна пришла.

Я ей просто надоел, думал он. Она была так терпелива из вежливости. Из благодарности, что я тогда с ней в лаборатории допоздна просидел. Но ведь нельзя так бессовестно ее терпением злоупотреблять. Конечно, ей надоело. У нее своя жизнь, свои дела, а я… Ну что ж, больше не буду. Вообще не буду. Надо только позвонить, извиниться за назойливость.

Но Тамара все поняла. Как-то умела она увидеть за шелухой суть, главное.

— Напрасно ты на меня обижаешься. На самом деле на работу ко мне сейчас лучше не приходить. А вечером я подругу обещала навестить. Хочешь, поедем вместе?

И как это люди раньше жили без телефона, подумал он, выходя из красно-белой телефонной будки. Как это вообще возможно — без телефона?

Подруга жила в новом районе.

Они шли от одного блочного белого дома к другому, точно такому же. Сергей дороги совершенно не запомнил.

У лифта он заупрямился — для того чтобы проверить, действительно ли она хочет, чтоб он с ней появился. Тамара его минут десять уговаривала.

Подруга встретила Сергея так, будто давно его знала, мельком глянула, кивнула и, позабыв о нем, заговорила с Тамарой. Зато он ее исподтишка изучал. Смуглая, гибкая, черные глаза с поволокой и черные, густые, на прямой пробор разделенные волосы. Звали ее Надя. Двигалась медленно, томно. Ей бы, наверно, пошло сари. А были на ней джинсы с грубым ремнем и красная рубашка с погончиками.

Тамара сняла шубу. Надя руками всплеснула:

— Ой, Том, какая юбка!

Сергей тоже посмотрел: темно-зеленого цвета, длинная, с отороченными белыми накладными карманами. Она Тамаре очень шла.

— Дай померить, — попросила Надя и увела Тамару в кухню.

Сергея одного оставили. Он прошел в комнату. Над тахтой висел яркий рисунок. Очень неумело кто-то изобразил шторм на море. Это первое, что в глаза бросилось. Потом осмотрелся. Мебели мало, и хаотично расставлена. Секретер между платяным шкафом и буфетом, а углы пустые. На полу проигрыватель, колонки от него — одна на шкафу, другая на подоконнике.

Вошла Тамара. На ней были джинсы. Надя вертелась в передней перед зеркалом в Тамариной юбке.

— Где достала-то? — спрашивала она, любуясь нарядом.

— Ой, не говори! — Тамара села на тахту, закурила. — У Светки, конечно.

— Была у нее, а меня не взяла, — обиделась подруга.

— Да ведь ездила деньги отдавать. За туфли, помнишь?

Подруга кивнула, встала к зеркалу спиной и пыталась повернуть голову так, чтобы увидеть себя сзади.

— Приехала к ней и прямо с порога говорю: «Света, сразу предупреждаю, покупать ничего не буду. Денег нет». А у нее, как всегда, по комнате барахло разбросано. Витька из поездки вернулся. Я эту юбку увидела, у меня глаза загорелись. Светка заметила. «Может, все же померишь?» Я померила. Как на меня. А Светка хитрая: «Отдашь, когда будут». И я взяла. А дома в самый дальний ящик запрятала, чтоб Олег не видел. Сегодня в первый раз надела.

Сергей с недоверием думал: неужели это наяву и он рядом с Тамарой?

Подруга принесла яблоки, начатую бутылку вина.

— Знаешь, кто привез? Саша. Я никого не ждала, вдруг звонок. «Сейчас приеду». Мы с ним посидели, но, видишь, даже не допили. Он меня звал в воскресенье на лыжи.

— Поедешь? — спросила Тамара.

— Да ты что!

Они пересели к столу, Сергей наполнил бокалы.

— Поставь какую-нибудь музыку, — сказала Тамара.

Подруга лениво поднялась, включила проигрыватель. Пластинка была старая, заигранная, с шипением. Карел Готт, определил Сергей.

Выпили.

— А где Гриша? — спросила подруга.

— Гриша? — Тамара описала сигаретой в воздухе неопределенный круг. — Не знаю. Я его уже неделю не видела. Обещал позвонить, но как в воду канул. Зато, знаешь, кто прорезался? Игорь.

— Какой?

— Ну, помнишь, в поезде познакомились, когда с юга возвращались?