Зимний сад

Чувствуя резь в слезящихся глазах, я бреду вперед. На руках у меня Лева, и хотя он почти невесомый, я еле иду. Каждый шаг требует усилия воли и концентрации. Приходится бороться с ревущим ветром. В этом сине-черном ледяном мире уже нет ничего реального, кроме Аниной ладони в моей руке. Где-то вдалеке выжидающе гудит двигатель, а затем раздается рокот. «Автоколонна», – с надеждой думаю я.

– Идем! – кричу я сквозь ветер или думаю, что кричу. От холода онемело все, колени словно деревянные. Больно даже сгибать пальцы, сжимая Анину руку.

Я шагаю

шагаю

шагаю

шагаю

и не нахожу ничего. Вокруг только лед, черное небо и хлопки далеких зениток.

В голове проносится: «Нужно спешить», а еще: «Мои детки», и вдруг рядом со мной возникает Саша. Я чувствую тепло его дыхания. Он шепчет мне о любви, о доме, который мы обретем на Аляске, он разрешает немного передохнуть.

– Всего минутку, – бормочу я и, не договорив, падаю на колени.

Мир погружается в тишину. Откуда-то издалека доносится смех, похожий на смех моей сестры. Я немного посплю, а потом найду ее. Это моя последняя мысль.

А потом я закрываю глаза.

«Мама».

«Мама».

«Мама».

Крик раздается прямо у моего уха.

Я медленно открываю глаза и вижу Аню. Она сняла с себя шарф и обернула его вокруг моей шеи.

– Мамочка, надо вставать. – Она тормошит меня.

Я смотрю вниз. Лева обмяк у меня на руках, голова его откинута назад. Но я чувствую его дыхание.

Я разматываю шарф с шеи и снова укутываю им Анино лицо.

– Больше никогда не снимай с себя шарф. Никому не отдавай его. Даже мне.

– Но я люблю тебя, мама.

Эти слова придают мне сил. Я стискиваю зубы, в ожидании вспышки боли с трудом поднимаюсь и снова упрямо бреду вперед.

Шаг за шагом, пока не натыкаюсь на грузовик.

Возле дверцы, с папиросой в руке, стоит мужчина в маскировочной белой одежде. Почуяв запах табака, я невольно вспоминаю маму.

– Отвезете нас на ту сторону? – говорю я слабым, срывающимся голосом.

Лицо мужчины не назовешь изможденным, даже исхудалым. Это значит, что он имеет какую-то власть, уж партийный наверняка. Моя надежда почти улетучивается.

Он наклоняется и смотрит на Леву.

– Мертвый?

Я трясу головой:

– Нет. Спит. Прошу вас. – Отчаяние охватывает меня. Я вижу, как рядом трогаются грузовики, и понимаю, что если мне не удастся отыскать машину, то сегодня, прямо здесь, мы умрем. Я достаю эмалевую бабочку, которую сделал мой дед. – Возьмите.

– Нет, мамочка, – просит Аня, пытаясь перехватить бабочку.

Мужчина лишь морщит лоб:

– Что толку от безделушки?