Зинаида Гиппиус. Муза Д. С. Мережковского

«С каждым днем большевицкое „правительство“, состоявшее из просто уголовной рвани (исключая главарей-мерзавцев и оглашенных), все больше втягивает в себя и рвань охранническую. Погромщик Орлов-киевский – уж комиссар».

* * *

«Газеты сегодня опять все закрыли.

В Интимном театре, на благотворительном концерте, исполнялся романс Рахманинова на (старые) слова Мережковского „Христос Воскрес“. Матросу из публики не понравился смысл слов (Христос зарыдал бы, увидев землю в крови и ненависти наших дней). Ну, матрос и пальнул в певца, в упор. Задел волосы, чуть не убил.

Вот как у нас».

* * *

«Лестница Смольного вся залита красным вином и так заледенела».

* * *

«Газета „День“ превратилась в „Ночь“ – после первого закрытия; в „Темную Ночь“ – после второго; вышла „Полночь“ – после третьего. После четвертого – „В глухую ночь“, а потом совсем захлопнули. Сегодня вышла Однодневная газета – писателей, а днем был митинг. Протест против удушения печати. Говорили многие: Дейч, Пешехонов, Мережковский, Сологуб… Горький не приехал, сославшись на болезнь».

* * *

«Винные грабежи продолжаются. Улица отвратительна. На некоторых углах центральных улиц стоит, не двигаясь, кабацкая вонь. Опять было несколько „утонутий“ в погребах, когда выбили днища из бочек. Массу растащили, хватит на долгий перепой.

Из Таврического дворца трижды выгоняли членов Учредительного собрания – кого под ручки, кого прикладом, кого в шею. Теперь пусто».

* * *

«Вчера был неслыханный снежный буран. Петербург занесен снегом, как деревня. Ведь снега теперь не счищают, дворники – на ответственных постах, в министерствах, директорами, инспекторами и т. д. Прошу заметить, что я не преувеличиваю, это факт. Министерша Коллонтай назначила инспектором Екатерининского института именно дворника этого же самого женского учебного заведения».

* * *

«Надо утвердить, что сейчас никаких большевиков, кроме действующей кучки воротил, нет. Матросы уж не большевики ли? Как бы не так! Озверевшие, с кровавыми глазами и матерным ругательством – мужики, ндраву которых не ставят препятствий, а его поощряют. Где ндраву разгуляться – туда они и прут. Пока ими никто не владеет. Но ими непременно завладеет, и только ХИТРАЯ СИЛА.

Если этой хитрой силой окажутся большевики – тем хуже».

Не менее страшным, чем разгул уголовщины, было и духовное падение России.

Временное правительство учредило в России патриаршество, но теперь патриарх униженно обращается к Советской власти, умоляя «не расстреливать священников». Многие священники пытаются создать некую новую церковь. Это, разумеется, совершенно не то обновление, о котором некогда мечтал Мережковский. Новые службы кощунственны и ничего, кроме отторжения, у верующих не вызывают. Однако митрополит Сергий, некогда участвовавший в Религиозно-философских собраниях Мережковского, примыкает к этой «живой церкви».