Змеи и виртуозы

– От него странный привкус во рту. – Пожимаю плечами, прохожу к шкафчику, откуда достаю кружку с ручкой в виде хвоста лисы и наливаю в нее кофе. – Может, это связано с тем, что у мамы он всегда подгорал, когда она готовила его в моем детстве. Тем не менее мой организм до сих пор его отвергает.

– Надо же… Иногда мне кажется, я совсем тебя не знаю.

Он смеется и качает головой. Подхватывает и переворачивает кусок теста, надавливает сверху, а я изо всех сил стараюсь не обращать внимания, как ранили меня его слова.

– Не любит бекон. Вот черт! Что ж, бекон – лишь одна составляющая завтрака. Еще я готовлю… – Он резко поворачивается, и глаза его становятся огромными от удивления.

– Ангела, что у тебя с лицом?

Спешу прикрыть подбородок ладонью.

– Ничего. Видимо, какая-то внезапная аллергия на лосьон.

Калеб вытирает руки полотенцем и подходит ближе. Убрав руку, начинает разглядывать мое лицо, наклоняя в разные стороны.

– У тебя есть какие-то аллергии?

– Я…

– На латекс.

Смотрю задумчиво в поисках источника звука, хотя знаю ответ. За стеклянной дверью, ведущей во дворик, вижу Эйдена, и у меня сжимается сердце.

На его загорелой коже капли воды. До настоящего момента я почти не видела его даже в открытой одежде. На всех фотографиях, в том числе сделанных папарацци, на нем как минимум рубашка. И на пляже, и в бассейне, и на сцене.

В интервью он никогда это не комментировал.

Он мелькает за окном и исчезает. И вот уже входит внутрь, с темных влажных волос капли падают на покрытый татуировками торс. Непонятно, почему он вообще скрывал свое тело?

Я смотрю, будто завороженная, как он приближается, как капли воды летят на мой пол. Взгляд скользит по замысловатым рисункам: музыкальные инструменты, что-то абстрактное и цветы. Все они переплетены между собой и образуют единый узор.

В центре феникс, его охваченные огнем крылья раскинулись на груди, а хвост – у самого пупка.

Но это не единственное, что бросается в глаза. Я начинаю очередной раз осматривать все сначала, и на этот раз замечаю блеск серебра.

Бог мой, его левый сосок проколот. На сморщенном кусочке тела закреплено кольцо с монету в десять центов. Не знаю почему, но первым порывом было потянуться и подцепить его мизинцем.

Сжимаю губы и убираю руки за спину, чтобы точно устоять.

Эйден, похоже, сосредоточен на том, что делает Калеб. Он проходит к стойке, склоняет голову и упирается языком в щеку изнутри.

– Откуда тебе известно, что у нее аллергия на латекс? – спрашивает Калеб, и я внутренне сжимаюсь, боясь даже представить, что сейчас ответит Эйден.

Тот усмехается:

– А ты как думаешь?

Он неотрывно смотрит на руки Калеба, когда они медленно опускаются и повисают вдоль тела, затем хватает меня за халат и тянет к себе.

Кому-то этот жест может показаться милым, но я чувствую, как крепко пальцы впиваются мне в бок, даже плотная ткань не становится преградой.

Заявление на собственность.

Властное.

В этом нет ничего романтичного, поскольку так Эйден заявляет о своей власти надо мной. И над ситуацией через меня.

Я позволяю ему по глупости, потому что считаю, что в долгу перед ним. И ненавижу себя за это.

Вижу боль в глазах Калеба. Он разворачивается и отходит обратно к плите.

– Кстати, джакузи на улице работает, – сообщает Эйден и заправляет прядь волос мне за ухо.

Я даже не знала, что у меня есть джакузи.

Брови его сходятся на переносице.

– Черт возьми, что с твоим подбородком?

– Ничего. – Жар вспыхивает и охватывает лицо с шеей. – Видимо, какая-то странная реакция на лосьон. Как только останусь одна, свяжусь с врачом.

– Лосьон?

– Да, такая штука, которой люди увлажняют кожу.

– Думаешь, я совсем дикий?

– Скорее, ты больше похож на дьявольское отродье.

Калеб кашляет:

– У моей мамы наверняка найдется что-нибудь с алоэ, это может помочь. Попасть здесь к врачу в это время года проблематично.

– Она непременно сможет. Я помогу, если понадобится.

– Не сомневаюсь, что в Лунар-Коуве у тебя не меньше связей, чем в любом другом месте, – едко замечает Калеб, выкладывает кружки из теста на тарелку и начинает процесс выпечки с начала. – Не задумывался, что людям здесь плевать, кто ты?

– И на деньги им плевать? Если бы я захотел, купил бы вашу туристическую Мекку целиком до конца дня.

Отложив лопаточку, Калеб разворачивается и складывает руки на груди. Переводит взгляд с меня на Эйдена и обратно. В горле у меня встает ком, по пищеводу разливается беспокойство.

– Может, у тебя и получится. – Калеб говорит глядя на меня в упор. – Но вот купить Ангелу – это я сомневаюсь. Подумай об этом, когда соберешься в очередной раз демонстрировать свой большой член.

– Мне не нужно ничего демонстрировать и доказывать. – Эйден обхватывает меня за шею и прижимает голову к своей груди. – Ангела уже со всем знакома. Так ведь, красотка?

Мои зубы впиваются в нижнюю губу, от злости напрягается каждая мышца, но внутри я трепещу, ослепленная восхищением в его глазах.

Выражение лица Калеба смягчается, на нем отражается разочарование.

– Я пойду, – говорит он и проходит к стулу у острова, на спинке которого висит темно-серая куртка.