Значит, ураган. Егор Летов: опыт лирического исследования

От самой «Обороны» исходило большое чувство непосредственного будущего – при всей их ориентации на калифорнийский архивный рок и прочую звукоизвлекающую наследственность. Егор однажды сказал, что его песни ценны не сами по себе, это вообще не искусство, но стрелки, указывающие нужные направления и неизведанные территории, – возможно, эта функция разведчика как раз более всего и привлекает двадцатилетних, которые сетуют на недостаточный ассортимент ГО в Apple Music. «Оборона» – это такой вечный движ в себе, она выдает ориентиры и координаты, а дальше – думайте сами, решайте сами, иметь или не иметь (кстати, эту песню Летов планировал записать на «Звездопаде»).

Кстати, о «Звездопаде»: интересно, что трибьюты, изготовленные в честь самого Летова, почти никогда не удавались (с другой стороны, а кому здесь они удавались?) и больше напоминали невольные пародии, а вот как раз сознательные пародии на него бывали очень даже ничего. Я уже упоминал форсированную переделку «Все идет по блату» сибиряков «Флирт»; среди других достижений можно отметить квазилюбительскую московскую группу «Палево» с песенками «Как массовка, так и я» (про травяной трип в составе театральной массовки) и «Новый 37-й» (про изменившийся маршрут автобуса). Выдающимся особняком стоит композиция сайд-проекга коллектива «Братья Шимпанзе» – «Мистер Жмурь и Пастор Шняга», составленная из трех выверенных строчек: «У Боярского не женское лицо – в это трудно поверить, но надо признаться, что я – не верю Боярскому». У рэпера Славы КПСС была композиция «Я Летов», интересная больше своими поддавками с идентичностью. Сергей Шнуров брался и за «Мою оборону», и за «Вновь продолжается бой», но звучало это, мягко говоря, странно. Впрочем, в предметную память о Летове он вложился вполне ощутимо, дав по секрету 10000 евро на кладбищенский памятник (это случилось еще в долабутеновские времена, так что сумма для него была не самой бросовой, особенно если учесть, что с Летовым они пересекались два раза в жизни).

Псой Короленко, который весьма удачно перепел «Без меня» (причем с участием лауреата «Грэмми» Фрэнка Лондона) для трибьюта «Медузы», еще в мае 1999 года на квартирнике довольно остроумно спел галичевскую песню «Спрашивайте, мальчики» в летовской манере, но запись ее сохранилась, кажется, только в моей диктофонной версии. Впрочем, сам по себе этот жанр отличается врожденной неблагодарностью. Как говорит Леонид Федоров: «Егора, как Высоцкого, бессмысленно перепевать. Некоторые люди десятилетиями такие вещи ищут и так и не находят, а у него это было от природы».

Напряжение, которое исторически существовало между «Гражданской обороной» и государственными структурами, моральными кодексами и эстетическими нормативами, по сути, не может исчезнуть. Регулярные волны посмертного признания не в состоянии отменить простого факта, что многие вещи Е. Л. плохо вписываются в расклады современности.

Если в позднем СССР он схлестнулся с карательной психиатрией, а в России 1990-х имел дело с бойкотом со стороны музыкальной индустрии и влиятельного культурного сообщества в целом, то по нынешним меркам за песни вроде «Суицида» или «Убивать» Летов уже имел бы значительные шансы попросту сесть.

Его сочинения периодически всплывают в разнообразных уголовно-процессуальных контекстах: так, песню «Слава психонавтам» изъяли из «ВКонтакте» за вольное обращение с известной темой. В марте 2021 года в Сибири на группу школьников-анархистов завели уголовное дело по обвинению в терроризме – эксперты пришли к такому выводу, в частности, на основе переписки подростков во вконтакте и телеграме, где они высказали любовь к белорусским протестам, желтым жилетам и песням Егора Летова. Русское поле экстремистов, как и было заявлено в том музыкальном 50-рублевом автомате.