Знак Водолея

В отличие от Мэтра и Зекка, снимавших «Страсти Христовы» для Патэ, Фейад стал в своих кадрах копировать картины знаменитых живописцев, в точности повторяя не только их композиции, но и лица, одежды, позы. Снимал он медленнее, съемки обходились гораздо дороже, но и результат, по слухам, превосходил все, что было до сих пор сделано в этом направлении. Если тяготеющее к торжественному благочестию церковное начальство станет перед необходимостью выбора — Леон Гомон, того и гляди, одержит победу!..

Жестоким конкурентом обещала стать и другая фирма — «Фильм д’Ар»[10], за которой стояла банкирская контора братьев Лаффит. Она заявила, что будет выпускать фильмы «художественные», рассчитанные на людей с тонким эстетическим вкусом. А кто же не считает себя таковым в наше время?

Патэ первым выступил против мелких прокатчиков, скупив и построив новые кинозалы, отказался продавать ленты прокатным конторам, создал свою собственную прокатную организацию. Но не чревато ли будущее опасностью того, что ему придется затем свернуть производство и превратиться в прокатчика чужих картин?

Второй год специально нанятые им журналисты пишут статьи о том, что синема изживает себя: снимать больше нечего, фильмы могут повторять только старые сюжеты, синематографической промышленности грозит перепроизводство, вкладывать деньги в новые предприятия — все равно что сжигать их в камине, крах неминуем и близок… От многих ли конкурентов избавил его этот хитро задуманный ход — трудно сказать. Были ведь и другие статьи, где говорилось обратное… Всех газетчиков не подкупишь, их слишком много, черт побери!

Две недели Тисье, похудевший и побледневший, обивал пороги его кабинета. Патэ отказывался принять. А когда тот пытался робко заговорить на ходу, умоляюще заглядывая полными слез преданными, собачьими глазами, проходил мимо, не видя и не слыша. Но совсем-то уж выбросить из сердца не мог никак: старый, преданный сотрудник все-таки. Во-вторых, как говорилось, по-человечески понимал. Не мог не понять. Не камень.

И вот две недели спустя, входя утром в свой кабинет и увидя примелькавшуюся за эти дни унылую фигуру, Шарль Патэ сквозь зубы сказал:

— Зайдите ко мне!

Тисье, войдя, прослезился. Пришлось предложить негодяю воды. Тот выпил, постучав о стакан зубами, утерся, сел, говоря своим отчаянным видом: он понимает, что прежнее счастье, увы, ушло навсегда! Патэ сухо проинформировал его, что, хотя компания в услугах развратников не нуждается, он лично, помня о прошлом, готов дать Тисье возможность поправить его репутацию. Конечно, речь может идти только об одном из филиалов. Понимает ли это Тисье?

Тисье кивнул: да, разумеется, понимает.

— Речь идет о новом филиале, который мы открываем в Москве…

Секретарша уже шепнула о принятом вчера решении, но Тисье сделал вид, умница, что ничего не знает. Патэ продолжал:

— Руководство филиалом поручается вам… Возможно, придется направить кого-либо еще в помощь вам. Мы подумаем. Вам поручается также организовать и возглавить лабораторию.

— Но…

— Что?!

— Нет, ничего… Я признателен, господин Патэ!.. Я постараюсь!

— Мы даем вам шанс! — значительно произнес Патэ, поднимая палец.

— Я понимаю… Я, правда, не знаю русского языка…

— Никто не знает. Это пустяки! Выучите. Там, впрочем, все говорят по-французски. — Патэ взял со стола тоненькую папку. — Вот познакомьтесь: это отчеты, присланные из России. Прочтите внимательно и возвратитесь ко мне, мы еще побеседуем.

Пока Тисье в соседней комнате читал и перечитывал письма, стараясь представить себе свою будущую жизнь в далеком и загадочном городе, где закатилась некогда звезда великого корсиканца, другой великий корсиканец — режиссер Фердинанд Зекка, бывший на фабрике кем-то вроде художественного руководителя, доложил Патэ о том, что после произведенных им досъемок лента режиссера Мэтра «Страсти» с большим одобрением просмотрена кардиналом. В том, что копии ее будут куплены для епархиальных школ Франции, нет ни малейшего сомнения. Зекка сообщил также, что ленты Фейада являют собою серию «оживших картин», лишенных какой-либо сюжетной связи, и потому не могут идти ни в какое сравнение со «Страстями», где сюжет все же имеется.

— Фейад недавно напечатал статью, в которой утверждает, что сюжет для фильма не имеет никакого значения, — сказал Зекка, — он считает, что главное в синема — красивое изображение.

— И пусть утверждает! — обрадовался Патэ. — Пусть утверждает, а мы тем временем будем делать свое! — он встал и, расхаживая, продолжал: — Наш расчет — на рядового зрителя. Вот наш основной потребитель. Он идет в синема смеяться и плакать. А не любоваться! Нет-нет! — Он слегка задумался. — Впрочем, мы могли бы включить в программы и такие ленты? А? Можно попробовать, но не более двух-трех минут. Как мостик между комической и драматической лентами… Подумайте об этом.