Знак зодиака

Осколок Тьмы вздохнул и нехотя поднялся с пола, попутно кое-как отряхнувшись и вытащив пару листьев из спутанных волос. Они прошли в Лавочку, и первым делом девушка ощутила легкое покалывание в кончиках пальцев, такое, как в тот день, когда она впервые встретила магов. Вторым, что она почувствовала, был запах пыли. Старая Лавочка была темной и пыльной: пол, мебель, накрытая чехлами, стены и старинный камин в углу – все это было обвешано клочьями пыли. Под потолком покачивались многочисленные ловцы снов и ветерки, мелодично звеневшие всякий раз, когда кто-то проходил рядом, вызывая движение воздуха.

В камине горел огонь, переливавшийся зеленым, золотым и синим, а возле него на зачехленном диване сидели Физерд и Аскель. Юноша задумчиво перебирал переливчатые струны гитары, а мальчик внимательно наблюдал за ним, очевидно, не найдя пока себе лучшего занятия.

– Я пойду поищу Тмиллу, – сказала Нэи Осколку Тьмы, отыскав взглядом проход в боковую комнату, прикрытый вместо двери двумя легкими полупрозрачными полотнами ткани.

Обращенный мрачно кивнул, искоса поглядывая в сторону Физерда и Аскеля.

– Где ты выучил ту песню? – донесся до Нэи голос брата.

Девушка услышала этот вопрос, когда уже нырнула в пыльные, скользкие складки загораживающей проход ткани. Аскель никак не мог забыть, и она ощутила укол печали и жалости, когда подумала об этом. Ей бы хотелось поговорить с ним о песне и обо всем, что происходило с ними в последние годы, но она не знала, как. Они раньше никогда не обсуждали судьбу своих родителей и брата.

Но здесь были Физерд и Осколок Тьмы, при которых Нэи не хотелось вести подобные разговоры, а еще она уже ушла звать Тмиллу. Девушка не услышала, что Физерд ответил Аскелю.

Эта комната оказалась такой же пыльной, как предыдущая. В центре стояла огромная кровать с балдахином, увешанным клочьями паутины, а вдоль стен ютились комод и множество разномастных тумбочек красного дерева. Тмилла сидела на коленях перед одной из них, нервно выдвигая ящики. На пол летели старинные амулеты и стеклянные флакончики с содержимым всех существующих в мире оттенков. Разлитые снадобья образовывали на полу голубые, розовые и рыжие лужицы, создавая в комнате какофонию сладких, свежих и горьких запахов. Особенно сильно пахло хвоей и розовым маслом. С грохотом по полу катались крупные каменные бусины и маленькие округлые статуэтки из камня, похожего на металл, переливавшегося разными цветами.

– Что-то не так? – спросила Нэи.

Тмилла обернулась, и девушка увидела, что глаза ведьмы странно поблескивают, словно она того гляди расплачется. Но Тмилла все же не расплакалась, а только покачала головой, со стуком возвращая на место выдвинутый ящик. Пальцы ведьмы осторожно провели по крышке шкатулки красного дерева, которая лежала у нее на коленях. На крышке были вырезаны кленовые листья и птицы с головами женщин, такие же, как у Тмиллы в Лавочке, на камине. Нэи мгновенно ощутила острую необходимость узнать, что в ней лежит.

– Мне придется ее сжечь, – печально сказала ведьма.

– Шкатулку? – спросила Нэи, взгляд которой был прикован к необычному предмету.

– Нет, – Тмилла поморщилась. – Старую Лавочку. Опасно оставлять место, где столько перебродившей магии, без присмотра.

– Так ты не шутила, когда говорила все эти вещи? Ну, про "раздвенадцатериться", и все остальное? – проговорила девушка, желая своим вопросом хоть немного отвлечь ведьму от неприятных размышлений.

– Еще бы, – фыркнула ведьма. – Если бы живая река была рекой, это место называлось бы болотом. И магия опасна в таком состоянии. Она заперта здесь, ее не используют, и она меняет и искажает все вокруг. Ты разве ее не чувствуешь?

– У меня немного колет пальцы, – призналась Нэи.

– Немного? – Тмилла вдруг рассмеялась. – Она находится в набитом магией месте, а у нее только пальцы колет! Ты просто удивительно нечувствительна к живой реке!

– Ну уж извини! – проговорила девушка, мгновенно вспыхнув.

Нэи и сама знала это про себя, и эта особенность ей не нравилась категорически. Даже Аскель лучше чувствовал магию, чем она. Селла, которая и сама в управлении силами живой реки не преуспела, признавала, что таких чуждых магии людей она не встречала никогда в своей жизни – а уж она-то в своей жизни наверняка всяких людей повидала.

– Так это же хорошо, – отсмеявшись, сказала ведьма. – Зато на тебя труднее накладывать заклятия.

– Может, дело в том, что я рак? – со слабой надеждой спросила Нэи.

– Навряд ли. Я знаю раков, состоящих в Зодиакальном Обществе, – ответила Тмилла.

Нэи и сама знала одного. Это был ее брат. Брат, который родился в тот же день, что и она, у которого был тот же знак зодиака, что и у нее, который был таким слабым в детстве, который нуждался в ее опеке и защите, хотя они были одного возраста. Брат, понимавший ее лучше, чем кто-либо другой, и променявший ее на то, чего она не знала и не могла понять, и еще на мелово-белого человека в черной мантии, с красными, как у кролика, глазами.