Знакомство с «Божественной комедией» Данте Алигьери

С Ребеккой – Сара, и Юдифь, а та

певца прабабка. «Miserere mei»

он спел, виня прелюбодейств места. (012)

Спускаясь по ступенькам галереи,

увидишь тех, кого я назову,

от лепестка к другому ниже рея. (015)

(Paradiso 32:7-15)

Ne l’ordine che fanno i terzi sedi,

siede Rachel di sotto da costei

con Bëatrice, sì come tu vedi. (009)

Sarra e Rebecca, Iudìt e colei

che fu bisava al cantor che per doglia

del fallo disse ‘Miserere mei,’ (012)

puoi tu veder così di soglia in soglia

giù digradar, com' io ch’a proprio nome

vo per la rosa giù di foglia in foglia. (015)

В линии 12 Святой Бернард цитирует Псалом 50 «Miserere mei/Помилуй мя». Эта цитата появляется во всех трёх частях «Комедии»: пилигрим Данте восклицает в Песни 1 «Ада» «будь милостив ко мне», в Песни 5 «Чистилища» эту же линию поют души, готовящиеся к очищению.

Небесная роза сконструирована поэтом так, что мужские персонажи контрастируют с женскими: Мария, Ева, Рахиль, Сара, Ребекка, Юдифь, Руфь образуют верхние лепестки, тогда как Иоанн Креститель, Святой Франц, Святой Бенедикт, Святой Августин расположены на противоположной стороне.

Равновесие соблюдается не только в отношении пола, но также и в отношении возраста: молодые контрастируют пожилым. Таким образом, создаётся картина, где части дополняют друг друга, как это было представлено в сфере Солнца, только на этот раз в масштабе Вселенной. Идея поэта лежит в обратной логической последовательности: если все остальные сферы имеют такую форму, то это потому, что сам центр Вселенной, эта мистическая роза, сформирована так.

В заключительной Песни 33 «Рая» Святой Бернард поёт молитву к Марии, что составляло основную заслугу Святого Бернарда в земной жизни – это он проповедовал и воспевал культ девы Марии. Весь цистерцианский орден посвящён Марии и все монахи имеют имя Мария как их второе имя. Молитва Святого Бернарда полна парадоксов, поскольку именно такой язык является единственно уместным в этой части странствия, где поэт Данте пытается выразить словами то, что лежит выше всяких описаний.

В своей молитве Святой Бернард проходит через всю историю «Божественной Комедии» и молит Марию разрешить пилигриму Данте лицезреть Бога своими собственными глазами.

(Рай 33:22–27)

Вот этот, что из нижних поселений

Вселенной поднялся до здешних мест,

жизнь духа видя в хоре вознесений, (024)

тебя вновь просит добрый дать совет,

как может он глазами ввысь подняться,

последнего спасенья зреть привет. (027)

(Paradiso 33:22–27)

Or questi, che da l’infima lacuna

de l’universo infin qui ha vedute

le vite spiritali ad una ad una, (024)

supplica a te, per grazia, di virtute

tanto, che possa con li occhi levarsi

più alto verso l’ultima salute. (024)

В своей молитве к Марии Святой Бернард создаёт воочию именно то самое видение, о котором он молит.

Поэт Данте влагает в уста пилигрима сравнение видения Бога с классическим примером, где Ясон/Аякс со своими товарищами возвращаются с золотым руном, а Нептун смотрит на киль их корабля из глубины морской.

(Рай 33:91–99)

Вселенских уз я зрел единый том,

и верю, что я прав, сказавши это,

так наслаждался ширью, что кругом. (093)

И больше мигом тем душа задета,

чем двадцать пять веков тому назад

Нептун, из-за Арго лишившись света. (096)

Так ум мой, замерев от тех услад,

все отложив, к вниманью устремился,

и навсегда зажегся там мой взгляд. (099)

(Paradiso 33:91–99)

La forma universal di questo nodo

credo ch’i vidi, perché più di largo,

dicendo questo, mi sento ch’i’ godo. (093)

Un punto solo m’è maggior letargo

che venticinque secoli a la ’mpresa

che fé Nettuno ammirar l'ombra d’Argo. (096)

Così la mente mia, tutta sospesa,

mirava fissa, immobile e attenta,

e sempre di mirar faceasi accesa. (099)

Данте описывает момент этого божественного видения, как нечто неимоверно захватывающее, но что исчезает на глазах в то же самое мгновение: ещё одно описание времени, которое не имеет силы в Емпирии.

Так же как и Ясон, который возвращается домой с золотым руном, так и пилигрим Данте должен вернуться обратно из своего странствия в потустороннем мире со своей «Комедией» как добычей.

(Рай 33:70–72)

Но может мой язык могуче крикнуть,