Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

«Безжалостное сердце, дикий нрав
Под нежной, кроткой, ангельской личиной
Бесславной угрожают мне кончиной,
Со временем отнюдь добрей не став.
При появленье и при смерти трав,
И ясным днем, и под луной пустынной
Я плачу. Жребий мой тому причиной,
Мадонна и Амур. Иль я не прав?
Но я отчаиваться не намерен,
Я знаю, малой капли образец,
Точившей мрамор и гранит усердьем.
Слезой, мольбой, любовью, я уверен,
Любое можно тронуть из сердец,
Покончив навсегда с жестокосердьем[102]

».

Хотелось бы обойтись без вкусовщины, но, на мой взгляд, по этим двум сонетам можно составить исчерпывающее представление обо всех остальных произведениях, входящих в программный сборник Петрарки. Тот, кого тронули его строки, без труда может найти и полный текст Песенника, и немало посвященных ему исследований. Сам Петрарка, хотя и был признан современниками выдающимся лириком эпохи и даже в 1341 году увенчан лавровым венком в римском Капитолии, считал себя более мыслителем, чем поэтом. Судя по его торжественному «Слову на Капитолии», произнесенному на церемонии увенчания, он был в равной степени художником, гражданином и философом. Эта последняя сторона его творчества в большей степени интересна и нам в контексте того влияния, которое Петрарка оказал на рождение ренессансного гуманизма.

Блестящее классическое образование и пристальное изучение античной культуры сформировали у Петрарки специфическую культурную ностальгию. Обладая чуткой душевной организацией истинного поэта и проницательным разумом ученого, он остро ощущал необходимость развития и совершенствования человеческой природы, но не находил путей и методов для этого в церковной аскетике и схоластике, предлагающих простые ответы на сложные вопросы и оперирующих в вопросах внутренней жизни чувством вины и страхом загробных мук. В образах прославленных предков, знаменитых римлян Сципиона, Цицерона, Катона, Петрарка видел образец человека и гражданина, который следовало возродить в современности. Можно сказать, что создание концепции гуманизма стало для Петрарки его личным возрождением античности.

В своих сочинениях «Средство против судьбы» (254 диалога на классической латыни!), «Моя тайна, или Книга бесед о презрении к миру», «Книга о знаменитых мужах» Петрарка впервые рассуждает о специфическом понятии Humanitas, что можно перевести как человечность, то есть качество, которое не только определяет человеческую идентичность, но и обуславливает уникальное превосходство человека над природой и миром. Самое близкое определение для Humanitas — это, наверное, искра Божия; тем более, что и сам Петрарка указывал, что такое свойство человек получает от Бога как некое семя или как евангельский талант, который нужно развивать и пускать в дело.

^{Франческо Петрарка пишет в своем доме. Художник: Ханс Вейдиц (II). 1514–1532 гг.}

Необходимость этого развития делает Человека центром внимания наук и искусства. Гуманизм раннего Ренессанса — это пока не про защиту прав личности, но про Человека как главный предмет художественного творчества и философского изучения. Это довлеющее овеществленное человеческое начало, совмещающее плотское совершенство и божественную красоту, определило всю последующую эстетику живописцев эпохи Возрождения: мы видим его в изящной женственности Флорентийских Мадонн Рафаэля; в трогательном изумлении приходящей в мир юной богини в «Рождении Венеры» Боттичелли; в чувственности «Спящей Венеры» Джорджоне; даже в характерном для живописи Ренессанса анахронизме, когда, например, библейские или античные персонажи предстают в доспехах или нарядах XV–XVI веков.

Там, где традиционный средневековый иконописец следовал строгому канону в изображении божественного, художник Ренессанса писал прекрасных людей, живущих здесь и сейчас. Лосев очень ярко и точно выразил этот взгляд на мир возрожденческой живописи: «Бог создал мир, но как же этот мир прекрасен, как же много красоты в человеческой жизни и в человеческом теле, в живом выражении человеческого лица и в гармонии человеческого тела!».