Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

«Когда мы пробирались там, где бок,
Загнув к бедру, дает уклон пологий,
Вождь, тяжело дыша, с усильем лег
Челом туда, где прежде были ноги,
И стал по шерсти подыматься ввысь,
Я думал — вспять, по той же вновь дороге.
Учитель молвил: „Крепче ухватись, —
И он дышал, как человек усталый. —
Вот путь, чтоб нам из бездны зла спастись“.
Он в толще скал проник сквозь отступ малый.
Помог мне сесть на край, потом ко мне
Уверенно перешагнул на скалы.
Я ждал, глаза подъемля к Сатане,
Что он такой, как я его покинул,
А он торчал ногами к вышине».

Верный своему педантизму Данте не упустил момент, когда они с Вергилием минули нулевую точку в центре Земли[106], так что спуск превратился в подъем, и они выкарабкались по торчащим вверх ногам Люцифера уже в другом, южном полушарии.

Ад остался позади.

Первую часть своей «Комедии» Данте закончил в 1315 году; работа над второй частью, «Чистилищем», заняла еще три года, до 1318-го.

Чистилище в западной церковной традиции — некое среднее место между адом и раем, куда попадают души, нагрешившие недостаточно для вечного осуждения, но нуждающиеся в дополнительном очищении перед тем, как отправиться в рай. Примечательно, что догмат, утверждающий эту концепцию, был принят только через 200 лет после того, как Данте закончил работу над своей «Комедией», словно сотворенная им реальность потустороннего бытия сама потребовала официального признания церковью.

У Данте Чистилище представляет собой похожую на уступчатую пирамиду, поднимающуюся вверх гору, своего рода симметричную антитезу адской воронке. Десяти адским кругам соответствуют десять уступов: три приуготовительных и еще семь по числу смертных грехов, от которых предстоит очиститься перед входом в Земной Рай. Перед подъемом на эти ступени ангел наносит Данте на лоб семь букв «Р» (peccata — грех), которые исчезают по одной на каждом уступе.

Конечно, вторая часть «Комедии» в части увлекательности и красочности образов уступает «Аду»: отвратительное и страшное нам куда интереснее, чем возвышенное, такова уж человеческая природа. Мне было 14 лет, когда я впервые прочел «Ад», и пересказывал его в красках, под «Родопи» и семечки, благодарной аудитории, собиравшейся вечерами на территории детского сада. Рассказы имели успех, особенно о круге седьмом, где доставалось насильникам над естеством. Не думаю, что кого-нибудь из моих тогдашних бесхитростных, но благодарных слушателей заинтересовали бы повествования об уступах Чистилища или небесах Рая.

Известно, что «Божественной комедией» вдохновлялся Николай Васильевич Гоголь, когда задумывал «Мертвые души». Первая часть должна была изображать пороки современной России — и с этим дело прошло на ура. Но дальше требовалось нарисовать исправление Чичикова и преображение российской действительности в гармоничный, счастливый мир, и перед этим оказался бессилен даже гоголевский талант. Чем закончилась попытка написать подобное, всем известно: второй том «Мертвых душ» так и не был окончен, и большая часть рукописи полетела в печку.

В «Чистилище» никак не меньше мифологических и исторических персонажей, так же много и современников самого Данте, но увы — в отсутствие пепла, огня, чудовищ и пыток чтение уже не такое захватывающее. В Чистилище Данте распростился с Вергилием: ему, некрещеному, пусть даже добродетельному человеку и гениальному художнику, путь выше Земного Рая заказан. В системе символов «Комедии» Вергилий метафорически олицетворял ведущий автора Разум; теперь, когда Данте предстоит подняться над Землей и перейти в небесные сферы, на смену Разуму должна явиться Любовь. И она приходит: в огненно-алом платье, точно таком же, в каком когда-то Данте впервые увидел ее в родной Флоренции.

Здесь, на страницах своей поэмы, в сотворенном им самим Раю, Данте заговорит с Беатриче второй раз в жизни.

^{Портрет Данте Алигьери. Гравюра 1841–1910 гг. по Джотто ди Бондоне 1266 или 1267–1337)}

^{Статуя Данте Алигьери в Вероне. Фотография ок. 1870 — ок. 1900 г.}