Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

Вместе с Беатриче Данте дано посетить Рай, путешествуя между небес. Первое небо — это Луна; затем Меркурий — здесь вознаграждаются деятельные; Венера — обитель любвеобильных; Солнце — здесь находятся мудрые, Марс — место для тех, кто сражался за веру; на Юпитере, шестом небе, нашли пристанище справедливые, а на седьмом, Сатурне — созерцатели. Восьмая небесная сфера называется Звездным Небом, обителью торжествующих, за которым находится девятое, Кристальное Небо, или Перводвигатель, а дальше — средоточие Рая, Эмпирей.

Эмпирей — место пребывания самых прославленных христианских святых, самой Богоматери и — Беатриче.

И это тоже священное право поэта: поместить любимую женщину в рай и молиться ей как божеству. Нет, больше: сделать так, что и через столетия люди будут повторять обращенную к ней молитву!

От области, громами оглашенной,
Так отдален не будет смертный глаз,
На дно морской пучины погруженный,
Как я от Беатриче был в тот час;
Но это мне не затмевало взгляда,
И лик ее в сквозной среде не гас.
«О госпожа, надежд моих ограда,
Ты, чтобы помощь свыше мне подать,
Оставившая след свой в глубях Ада,
Во всем, что я был призван созерцать,
Твоих щедрот и воли благородной
Я признаю и мощь и благодать!».

Но что же Бог? Увидел ли Данте Его в своем раю? Да, безусловно.

Если вмерзший в лед Люцифер подчеркнуто вещественен, материален, то Бог, как и должно, неописуем и непостижим. Собственно, созерцанием Божества и изнеможением поэтического духа в попытке выразить невыразимое и заканчивается «Комедия»:

«Я увидал, объят Высоким Светом
И в ясную глубинность погружен,
Три равноемких круга, разных цветом.
Один другим, казалось, отражен,
Как бы Ирида от Ириды встала;
А третий — пламень, и от них рожден.
Внутри, окрашенные в тот же цвет,
Явил мне как бы наши очертанья;
И взор мой жадно был к нему воздет.
Но собственных мне было мало крылий;
И тут в мой разум грянул блеск с высот,
Неся свершенье всех его усилий.
Здесь изнемог высокий духа взлет;
Но страсть и волю мне уже стремила,
Как если колесу дан ровный ход,
Любовь, что движет солнце и светила».

Это главное, ради чего стоило совершать полный опасностей путь сквозь адские бездны, через уступы Чистилища к средоточию Рая: узнать доподлинно, что светила и солнца движутся только Любовью, но не страхом или виной.

«Рай» был закончен в 1321 году. Данте вернулся на Землю, но ненадолго: в августе во время поездки в Венецию он подхватил малярию и в ночь на 14 сентября 1321 года вновь ушел за пределы бренного мира — на этот раз навсегда. Хочется верить, что там его встретила Беатриче — в том самом огненно-алом платье, чтобы было на ней в день их первой незабываемой встречи.

«Комедия» Данте — это ответ на вопрос, что принципиально нового принес Ренессанс в сравнении со Средневековьем.

Это первое в полной мере авторское произведение литературы. Больше того: это декларация, манифест права человека-творца создавать собственный мир; явление истинно божественной силы художника, вольного решать посмертные судьбы королей, священников и пророков, определять по своему усмотрению в ад предателей и негодяев, а еще подарить рай и бессмертие любимой женщине, пусть даже при жизни вы едва обменялись парой взглядов и слов.

Данте предвосхитил и предопределил становление возрожденческого гуманизма. Без него не было бы ни протестантизма с попытками очеловечить церковь, ни бурного расцвета науки и живописи, ни Петрарки и гуманистов. Не было бы и гораздо более позднего романтического культа художника как творца и визионера.

Возможно, что не было бы и того, кто впервые назвал «Комедию» Данте Божественной — еще одного флорентийца, Джованни Боккаччо, прославившегося своим знаменитым «Декамероном».

^{Портрет Джованни Боккаччо. Гравюра Корнелиса ван Далена (II), по Тициану (1488/1490–1576). 1648–1664 гг.}