Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

«Официальный праздник, в сущности, смотрел только назад, в прошлое и этим прошлым освящал существующий в настоящем строй. Официальный праздник, иногда даже вопреки собственной идее, утверждал стабильность, неизменность и вечность всего существующего миропорядка: существующей иерархии, существующих религиозных, политических и моральных ценностей, норм, запретов. Праздник был торжеством уже готовой, победившей, господствующей правды, которая выступала как вечная, неизменная и непререкаемая правда».

В консервативной культуре официальный праздник утверждает доминирование господствующей идеологии. Люди, массово выходящие на шествия и собрания с соответствующими случаю лозунгами и плакатами, включены в игру с властью, по правилам которой им надлежит демонстрировать бурную поддержку и кричать вслед за заводилами на окладе «Ура!» и «Да здравствует!». Власть же в лице своих духовных или светских лидеров утверждает свою незыблемость и стабильность. Но это всего лишь игра. Витальная народная стихия на уровне коллективного подсознательного не терпит мертвечины консерватизма. Поэтому после окончания официального праздника плакаты и транспаранты оказываются на помойке среди нечистот, про тех, о ком днем пели гимны, к вечеру орут похабные частушки, а на затянувшейся до ночи попойке, в которую неизбежно перерастает корпоратив по случаю дня рождения компании, изрядно поддатые менеджеры, наконец, говорят во весь голос, что думают и о корпорации, и о собственнике, и о коллегах.

Подлинный карнавал — это всегда про разрушение, поэтому ведущей стихией его является смех, самая разрушительная сила культуры. Осмеять — значит обесценить, унизить и метафизически уничтожить; не зря насмешка воспринимается как агрессия, естественной и инстинктивной реакцией на которую является насилие. Осмеянный авторитет теряет силу, осмеянная святыня — сакральность. В этом контексте карнавальное забрасывание калом и обливание мочой — квинтэссенция осмеяния и унижения, универсальное для любой народной культуры, от античных вакханалий до традиций русского уголовного мира. Испражнения связаны с семантикой смерти: это то, что тело переработало, отвергло, то, что отправляется вниз, в землю, и это усиливает снижающий жест обмазывания фекалиями или поливания мочой до полного, физического уничтожения.

Однако смех — это еще и мощнейшее средство защиты. Смешное не может быть страшным, поэтому осмеять — средство не только унизить и обесценить, но еще и справиться со страхом через насмешку. Смешное и страшное тесно связаны в карнавальной культуре: отсюда родом смешные страшилища и забавные черти, потешные цирковые уроды, комические глупые короли, и политические анекдоты нового времени — люди с помощью смеха справляются со страхом перед потусторонним, болезнями и уродством, кровожадностью власти, государственным насилием и произволом. Карнавальная смеховая культура одновременно разрушает мертвящий официоз и защищает от страхов, из которых главный для любого человека — страх смерти. Смешные падения и забавные драки, которые в реальной жизни закончились бы серьезным увечьем и смертью, и которые мы так часто встречаем в современных комедиях, родом из народного карнавала с его пародийными похоронами и шутовскими боями. В романе Рабле такой потешной войной становится противостояние Гаргантюа и короля Пикрохола, и вот как описаны подвиги бенедиктинского монаха брата Жана, сражающегося на стороне великана: