Читаем Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира полностью

Древнегреческие драматурги писали для всех. Ни Эсхил, ни Софокл, ни Еврипид не предназначали своих произведений какой-то отдельной читательской страте; у них не было своей аудитории, как принято говорить сегодня; они не творили исключительно для интеллектуалов, способных оценить глубину смысла и изящество слога, или для массового зрителя, что бы ни значило такое определение. В это время еще не произошло того интеллектуального расслоения общества, которое накрепко связано с классовым, когда удел одних — покорность и беспросветный тяжкий труд ради выживания, в то время как другие имеют досуг для размышления и развития. Античность не знала тех форм элитаризма, которые станут слишком хорошо известны в более позднее время, и поэты античности творили одинаково для олигархов, крестьян, торговцев, зажиточных, нищих, философов и невежд.

После представления трагедий вниманию публики традиционно предлагались так называемые сатировские драмы: нарочито поверхностные, юмористические постановки, которые должны были смягчить зачастую тяжелое впечатление, произведенное трагедиями — все-таки люди собрались на праздник. Сатировские драмы были совершенно карнавальным действом: массовка представляла собственно спутников Диониса, одетых в лохматые козьи шкуры сатиров, которые смешили зрителей нелепыми прыжками и плясками, а драматические сюжеты выворачивали наизнанку всем знакомые мифологические истории. Это было простой легкой забавой, в отличие от комедий, в которых, несмотря на юмор, предполагался некий нравоучительный смысл или злободневное высказывание. Интересно, что сегодня как раз жанр сатиры более ориентирован на социальное звучание, а комедия — на развлечение.

Сатировские драмы могли сочинять и авторы трагедий, а вот комедии создавали только комедиографы. Их произведения давали в течение последних трех праздничных дней, и на представления обыкновенно не допускались женщины и дети: жанр комедии считался грубым и допускающим непристойные шутки. Таким образом, за время Великих Дионисий публике представляли девять трагедий, три сатировские драмы и три комедии — достаточно для разговоров и обсуждения на целый год! По итогам этого театрального фестиваля определялся сильнейший из драматургов и вручались награды, причем не только лучшему автору, но и актеру, а еще хорегу — так назывался состоятельный гражданин, бравший на себя постановочные издержки; сегодня его бы назвали продюсером.

Технические детали представления в античном театре широко известны; мы упомянем их кратко, в основном ради удовольствия увидеть изначальный смысл и происхождение многих знакомых слов.

Итак, театр обыкновенно устраивался на склоне естественных возвышенностей, благо в холмистой Греции в них не было и нет недостатка. Зрительские ряды располагались амфитеатром; это позволяло не только видеть представление со всех мест, но и хорошо его слышать: в каменной чаше огромного афинского театра за счет акустического эффекта громкие голоса актеров достигали даже последних рядов. Действие происходило на специальной площадке, которая называлась орхестра, с жертвенником Диониса посередине, на ступенях которой сидели музыканты-аккомпаниаторы (оркестр — раз!). За орхестрой располагалось небольшое деревянное строение — скена (сцена — два!), служившее одновременно гримеркой, кулисами, откуда выходили актеры, и декорацией, представляющей фасад дворца, шатер полководца, скалу или божественные чертоги. Были и технические приспособления: для того, чтобы показать действие внутри дома, из скены выкатывалась специальная платформа, на которой актеры произносили свои диалоги, или, просто к примеру, лежал окровавленный труп; если же нужно было изобразить летящее по воздуху божество, использовался механизм (три!), по-гречески μηχανῆς, представляющий собой примитивный подъемный кран, подобие большого колодезного журавля — длинный шест с противовесом, на конце которого парил над орхестрой привязанный актер. Этому приспособлению мы обязаны латинским выражением deus ex machina, бог из машины (четыре!), означающим сегодня примерно то же, что и рояль в кустах.


Дионис с сатирами и менадами. Терракотовая колонна-кратер (чаша для смешивания вина и воды) Ок. 540 г. до н. э.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука