Знакомьтесь, литература! От Античности до Шекспира

Кассандра появляется в тексте не с тем, чтобы своими пророчествами нагнетать атмосферу ожидания чего-то ужасного, с этой задачей Эсхил прекрасно справляется с помощью песен хора. Вещая дочь Приама видит не только чужие судьбы, она так же ясно осознает собственную обреченность, но даже не пытается убежать, а идет навстречу неизбежной страшной погибели, которую судил ей злой рок, иллюстрируя главную тему трагедии — покорность судьбе при столкновении человека с неотвратимостью:

«Кассандра
Увы, горемычную ждет меня лютый час!
Плач по себе творить срок настал вещунье.
Зачем привел ты пленницу, владыка мой,
В сей дом? Чтоб вместе смерть приять? за чем иным?
Предводитель хора
О, женщина злосчастная и мудрая!
Ты много прорицала. Если истина —
Что про себя пророчишь, как идешь сама
Навстречу смерти? Словно жертву гонит бог.
Кассандра
Бежать — куда же? Поздно, други! Час настал.
От часа неизбежного куда бежать?
Отрада смертным

— доблестью прославить смерть».

Диалог Кассандры и хора — вероятно, самая пронзительная сцена трагедии, и краткое изложение не может передать драматизма столкновения сверхъестественного знания неизбежного, человеческого страха перед ним и принятой необходимости страданий; кажется, что еще немного, и Кассандра воззовет к Аполлону: «Боже мой! Для чего ты меня оставил?» [36]. Но вот она входит в ворота дворца, оставляя хор граждан в смятении, и очень скоро из глубины декораций доносится вопль Агамемнона:

«Агамемнон

, изнутри дома:Секирой насмерть я сражен в моем дому!
Предводитель хора
Тише! Чье стенанье слышу под ударом топора?
Агамемнон
О горе мне! Другой удар! Уходит жизнь.
Предводитель хора
Слышали? Цареубийство свершено! Сомнений нет.
Как нам быть, рассудим спешно, — как нам действовать верней?
Старейшины хотят войти во дворец, когда средние врата раскрываются и являют зрелище совершенного убийства. В купальне лежит тело Агамемнона, окутанное с головой покрывалом. Подле — тело Кассандры. Клитемнестра, с лицом, обрызганным кровью, и с двойным топором в руке ступает навстречу Хору».

Гром грянул! Оркестр ударил литаврами. В нашем воображаемом современном театре темнота залилась красным светом. Тревожное напряжение наконец разразилось бедой. Царь Агамемнон, вождь ахейского войска, завоеватель Трои, которого на поле битвы не смогли поразить мечи и копья троянских героев, погиб в родном доме, запутавшись в покрывале, как муха, под ударами секиры коварной жены, а рядом с ним нашла свой конец дочь Приама, величайшая и несчастнейшая из вещуний.

Клитемнестра бесстрашно шагает навстречу оторопевшим старейшинам. Обратите внимание: в руке у нее двойной топор, то есть лабрис, тот самый, изображения которого мы встречали на стенах Лабиринта, древнейший символ женских божеств, и он не случайная деталь в контексте трагедии, но символ губительного торжества женского начала над властью мужчины — царя. Клитемнестра опирается на лабрис и произносит монолог, достойный того, чтобы мы прочли хотя бы большую его часть: