Золото для индустриализации. Торгсин

Но, видимо, разрешенных представительских «лимитов» не хватало для насыщения аппетитов местной власти, к тому же Наркомвнешторг и Правление Торгсина старались сокращать размеры невалютных продаж. Местная элита – работники комитетов партии, исполкомов местных советов, органов суда и прокуратуры, сотрудники ОГПУ/НКВД[994], пользуясь властью, стремились превратить Торгсин в «свой» магазин. Не взирая на запреты Москвы, они получали товары из Торгсина на советские рубли, а то и вовсе бесплатно. «Разбазаривание валютного фонда» достигло таких размеров, что руководство страны стало принимать жесткие меры[995]. В начале 1932 года вышли постановления ЦК и Президиума ЦКК, которое запрещало выдавать какой бы то ни было организации товары из Торгсина за советские деньги[996]. Даже товары, потерявшие «экспортабельность» (экспортное качество), следовало уценивать, но продавать за валюту. Запрещался и широко развившийся на местах бартер между Торгсином и организациями[997]. Председатель Правления Сташевский требовал «беспощадно расправляться с руководящими и рядовыми работниками, нарушавшими директивы правительства»[998].

Местное руководство сопротивлялось распоряжениям Центра, настаивая на своей исключительности. Одни просили. Например, председатель ЦИК Аджаристана Лорткипанидзе, ссылаясь на то, что Батум находится на пути следования в Европу и на Восток и что ЦИКу часто приходилось принимать иностранные делегации, просил продавать ответственным работникам ЦИКа и обкома торгсиновские товары по кооперативным ценам на 300 рублей в месяц[999]. Другие брали угрозами, силой и вымогательством. Из Средней Азии, например, писали, что партийные организации за свою помощь требовали взятки товарами Торгсина[1000]. Управляющий Закавказской конторы Торгсина Аскаров в июне 1932 года жаловался председателю Торгсина Шкляру и председателю Закавказского ОГПУ Агрбе: «Заместитель председателя Азербайджанского ОГПУ – тов. Штепа, вызвал к себе управляющего бакинским отделением Торгсина тов. Аванесова и потребовал выдачи ему из магазина Торгсина товаров на соввалюту. При отказе тов. Аванесова тов. Штепа прибег к угрозам, в силу чего Аванесов товары отпустил»[1001]. Торгсин потребовал, чтобы ОГПУ заплатило валютой за покупку Штепы. Сохранилась записка со списком товаров, которые Штепа затребовал из Торгсина, она звучит как приказ: «Подателю настоящего немедленно отпустите на советские знаки следующие товары: 1. папиросы в[ысший] с[орт] – 100 коробок; 2. трубочного табака – 10 коробок; 3. шоколад в плитках – 50 плиток; 4. шоколад французский – 10 коробок; 5. конфекты разные в/сорта – 5 кг; 6. какао «Золотой якорь» – 1 коробка; 7. печенья разного – 5 кг; 8. сухарей – 5 кг. Зам. Пред. Аз. ГПУ Штепа»[1002]. Похоже, что руководство Азербайджанского ГПУ устраивало банкет и ожидались дамы.

Сообщения о невалютных продажах товаров местным властям, вплоть до полного разбазаривания торгсиновских магазинов, поступали из многих регионов[1003]. В Хабаровске с августа по октябрь 1932 года Торгсин «невалютно» выдал местному руководству товаров на сумму 2 тыс. рублей, в основном папиросы. И это не считая разрешенных 26 пачек в месяц на представительство для «себя и угощать». Недешево обходилось государству курение элиты! Уральская и Свердловская конторы Торгсина продавали товары за советские рубли руководителям местного обкома, горсовета, исполкома и ГПУ. В Закавказье Торгсин, подчиняясь приказу СНК республики и ГПУ, также «разбазаривал золотой фонд». На Дальнем Востоке, судя по «ведомости отпуска товаров на соввалюту», внушительное число организаций и комиссий «кормились» в Торгсине за рубли. Из Центрально-Черноземной области (Воронеж) поступили сведения о том, что Торгсин передал товаров на 240 тыс. рублей в закрытый распределитель для ответственных работников. В Архангельске возник спаянный союз секретаря по снабжению крайкома (была такая должность!) Шайкевича, уполномоченного Наркомвнешторга и управляющего Северной конторы Торгсина Беды. Прямо с квартиры секретаря крайкома, не прерывая застолья, уполномоченный Наркомвнешторга «присылал записочки в Торгсин», требуя срочно доставить на квартиру Шайкевича продукты, «пиво и другие напитки». Официант приносил заказанное на дом. Оказавшись под следствием, собутыльники пытались покрыть растрату закупкой алкоголя в Москве по коммерческим ценам, но, возвращаясь в Архангельск, в поезде выпили почти половину купленного. Секретарь крайкома был снят с работы со строгим выговором и предупреждением и сослан на низовую работу[1004].