Золото Партии

Вскоре он оторопело замер. Окровавленное мачете бесшумно выпало на ковер. Семен опустился на колени перед изувеченным туловищем брата и зарыдал. Обняв обезглавленное разрубленное тело, он безумно хохотал, захлебываясь слезами. Странная легкость заполнила Семена, и он, сияющий счастьем и гармонией с миром, поднялся с колен, снял со стены древнюю алебарду и с размаху разрубил грудь брата напополам.

Тяжеленной рыцарской алебардой он начал громить массивный стол, дорогие египетские вазы, стоящие в углах кабинета. Одним взмахом оружия он снес двухметровое чучело медведя-гризли, и это чудо таксидермии с глухим ударом упало на ковер, рассеивая в воздухе мириады пылинок.

Семен все махал и махал алебардой, пока она не вылетела у него из рук и, проткнув зеркала серванта, впилась в стену. Он, уставший и морально опустошенный, еще долго сидел, прислонившись к окровавленным кускам трупа Петра и монотонно приговаривая "Вот так вот, братец. Вот так вот, паскуда благополучная".

Таким его нашла Тамара, обеспокоенная длительным отсутствием мужа.

Она не закричала, ни один мускул не дрогнул на её лице, только глаза стали тусклые и неживые. Выйдя из кабинета и закрыв дверь на ключ, Тамара, постоянно извиняясь, объяснила гостям, что Петр Николаевич плохо себя чувствует. И через полчаса все гости уже разъехались кто куда.

Вернувшись в кабинет, она увидела открытое окно, Семёна нигде не было, и она чётко осознала весь ужас произошедшего. Пока Тамара провожала гостей, в её голове, где-то в далекой части сознания, всё-таки теплилась малая надежда что-то, что она увидела, было, какой то мистической ошибкой, галлюцинацией её уставшего мозга. Но, сейчас детально рассматривая разрубленное тело своего мужа, отрубленные руки, ноги, голова, распотрошенное на две части туловище, разломанная мебель и чучела животных, все это в крови, кое-где яркой, а где-то уже подсохшей - багрово темной, Тамара стояла, с сухими глазами, сжав кулаки, и мозг её выстраивал чёткую цепочку. Что и в какой последовательности ей надо сделать.

Стряхнув с себя оцепенение, Тамара начала действовать. Она схватила отрубленные руки, ногу и отнесла их через черный вход на задний двор дачи. Вернувшись назад, она освободила из под завалов выпотрошенное туловище с оставшейся ногой и, оставляя на коврах мокрый кровавый след, с трудом оттянула труп туда же. На улице еще не стемнело и вид всех внутренних органов мертвого мужа, произвел на неё ужасное впечатление. Кишки, ребра, печень все было перемешано. Тамара упала на колени, и её жестко вырвало прямо на отрубленную руку, и так случайно получилось прямо в раскрытую ладонь. Отдышавшись и разглядев этот натюрморт она истерично захохотала, вытирая блевотину со своих губ. Немного успокоившись, она снова направилась в разгромленный кабинет. Она долго, нервно переворачивала сломанную мебель и всякий хлам пока в дальнем углу не нашла то что искала. Взяв бережно мертвую голову Петра Николаевича, она заглянула в его мертвые глаза, и опять приступ истерического смеха взорвал тишину загородной дачи.

Собрав все части тела на заднем дворе и разложив их на зеленой майской траве, Тамара снова на время исчезла внутри дома. Выскочила она, держа в руках, испачканных кровью, огромную цыганскую иголку и целый клубок толстых двойных красных ниток. Она стала ползать на коленях и пытаться соединить мертвые части тела друг к другу. Кое-как приложив отрубленную ногу к распотрошенному туловищу, Тамара стала сшивать эти мертвые куски цыганской иголкой и ниткой, делая частые стежки и иногда что-то выкрикивая, обращаясь к отрубленной голове лежащей рядом.

Через полтора часа все было готово. Тамара стояла уставшая, но довольная своей работой и рассматривала свое творение. У её ног лежал безобразно сшитый из своих же кусков, отрубленных частей своего тела, Петр Николаевич. Труп лежал широко раскрыв глаза, раскинув руки и ноги, абсолютно голый. Кое-где из-под швов неаккуратно торчали и вылезали куски мяса и прочей внутренней требухи. Все тело Петра Николаевича было испачкано кровью, как и руки, лицо и все остальное у самой Тамары. Но её глаза, самое важное было в её глазах. Они были так сильно наполнены жизнью, что в наступающих сумерках, горели двумя мистическими огоньками. В них была непоколебимая уверенность в правильности сделанного.

Сбросив с себя всю одежду, Тамара начала возбуждать себя, стоя над трупом мертвого мужа, натирая соски одной рукой и время от времени теребя клитор. Когда она почувствовала что её пизда стала мокрой, она стала на колени, нагнулась и начала надрачивать вялый хуй мертвого Петра Николаевича. Сначала хуй не подавал признаки жизни, но после того как Тамара взяла его в рот и принялась яростно сосать его, он начал набухать и увеличиваться. Вылизывая залупу и заглатывая болтающиеся яйца, Тамара иногда приговаривала: «Всё получится Петенька. Все получится… я все сделаю как надо»