Золотой человек

– Не мог ли он, – неторопливо заговорила Анита, – сотворить себе что-то вроде защитного отражающего конуса? Помнишь ту разновидность, способную менять окружение при помощи ментальной энергии? Без инструментов, воздействуя на материю непосредственно силой мысли?

– Психокинетика? – Бейнс беспокойно забарабанил пальцами по столу. – Нет, вряд ли. Этот умеет предсказывать, но не управлять. Не в силах останавливать лучи, а вот уворачиваться от них – сколько угодно.

– Что же он, между молекулами скачет?

Однако шутка Аниты Бейнса нисколько не позабавила.

– Понимаешь, тут не до смеха. Дело крайне серьезное. СИД справляется с этими тварями вот уже шестьдесят лет. Дольше, чем мы с тобой в сумме существуем на свете. За это время ее оперативниками выявлено восемьдесят семь разновидностей девиантов – не просто уродцев, а настоящих мутантов, способных к размножению. Эта – восемьдесят восьмая. Прежние нам, каждую в свое время, искоренить удалось, но эта…

– Кстати, почему она тебя так тревожит?

– Во-первых, объекту восемнадцать лет, что само по себе уже за гранью возможного. Родным удавалось все это время прятать его, представляешь?

– Те женщины из-под Денвера прожили куда дольше. Помнишь, те самые, что…

– Прожили, но где? В лагере, под надзором властей. И только потому что кому-то на самом верху вздумалось позволить им размножаться, для использования где-то в промышленности. Только это и берегло их от усыпления долгие годы. А вот Крис Джонсон дожил до восемнадцати лет без нашего присмотра, тогда как с тех, денверских, ни на минуту глаз не спускали.

– Быть может, он просто безвреден? Вы ведь априори видите в каждом дэве угрозу, а этот вполне может даже принести какую-нибудь пользу. Пришло же кому-то в голову, что тех женщин можно пристроить к делу! Возможно, дар этого существа послужит развитию расы…

– Какой расы? Уж точно не человеческой. Как в той бородатой шутке: операция прошла успешно, только пациент умер. Если доверить мутанту заботу о дальнейшем нашем существовании, то и землю унаследуют мутанты, не мы! Мутанты, заботящиеся в первую очередь о себе. Думаешь, стоит надеть на них ярмо, и они станут покорно служить нам? Опаснейшее заблуждение! Нет уж! Если они действительно выше нас, гомо сапиенс, то в равной борьбе неминуемо победят. О честной игре с ними и речи не может быть, иначе нам просто не выжить!

– Другими словами, гомо супериор мы опознаем, как только столкнемся с ними. По определению. Ими окажутся те, кого нам не удастся вовремя выявить и искоренить.

– Ну да, примерно, – согласился Бейнс. – При условии, что гомо супериор существуют. Возможно, на свете и нет никого, кроме, так сказать, гомо пекулиар. Человека особого, усовершенствованного.

– Наверное, неандертальцы тоже считали кроманьонцев попросту усовершенствованной разновидностью. С чуть более развитыми способностями к восприятию абстракций и обработке кремня. Судя по твоему описанию, это существо – не просто слегка улучшенная разновидность.

– Это существо, – неторопливо проговорил Бейнс, – обладает способностью к предвидению. И до сих пор ему удавалось избегать гибели. Выходить из самых разных положений, причем куда лучше нас с тобой. Как по-твоему, долго мы протянули бы в запертом боксе, под обстрелом сверху? Его способность к выживанию, можно сказать, абсолютна. Если ему по силам всякий раз точно…

– Бейнс! – загремел голос из настенных динамиков. – Бейнс, вы нужны в лаборатории! Бросайте к чертям этот бар и скорее наверх!

Он, отодвинув от столика кресло, вскочил на ноги.

– Идем со мной. Возможно, тебе тоже будет интересно взглянуть, что там выдумал Уиздом.

* * *

Солидные, седовласые высшие чиновники СИД, собравшись в плотный кружок, почтительно внимали тощему юнцу в белой рубашке с засученными до локтей рукавами, объяснявшему устройство и назначение затейливого куба из металла и пластика, который занимал всю середину лаборатории. Из стенок куба устрашающе торчали во все стороны жерла энерготрубок, батарея блестящих металлом оружейных стволов, исчезавших в хитросплетении проводов и реле.

– Это, – энергично объяснял юноша, – и станет первым настоящим испытанием. Наша установка ведет стрельбу совершенно случайным образом – по крайней мере, мы постарались придать этому как можно более непредсказуемый характер. Принцип таков: струя сжатого воздуха подбрасывает вверх утяжеленные мячи, а те, падая на дно куба, переключают реле. Они могут лечь как угодно, а установка стреляет согласно их положению. Таким образом, каждый новый расклад мячей порождает новую комбинацию частоты и направления огня. Стволов, как видите, десять, и все они будут задействованы постоянно.

– То есть как они будут стрелять, не знает никто? – уточнила Анита.

– Никто, – подтвердил Уиздом, потирая широкие, пухлые ладони. – Против этой штуковины чтение мыслей ему не поможет.

Лаборанты покатили куб на позицию.

Подойдя к смотровому окну, Анита невольно ахнула.

– Это он?!

– Да, а что? – спросил Бейнс.

Щеки Аниты зарумянились.