Золотой раб

– Я слышал, Эодан, как ты говорил, что боги тебя не любят.

– На этот раз он говорит правду, – твое величество, было бы нечестиво, если бы я… позволил ему жить.

– Хочешь встретиться с ним в поединке? – спросил Митрадат.

– Это неотесанный германский обычай, – сказал Флавий. – Он недостоин цивилизованного человека.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Что ж… я сражусь с ним, твое величество, если нет способа получше.

Эодан вскочил на ноги.

– Немедленно! – крикнул он.

– Дайте мне мой молот, и я позабочусь о его сопровождающих! – сказал Тьёрр.

Фрина села на ложе.

– Нет! – сказала она.

– Назад! – воскликнул Митрадат. Лицо его раскраснелось от вина; он тремя глотками осушил вторую чашу. – Назад, ложитесь. Я этого не потреплю! Вы оба мои гости!

В комнате стало тихо, слышались только треск огня и тяжелое дыхание людей за столом. Снаружи под стенами выл ветер.

– Этого не должно быть, – сказал наконец царь. – Я тоже цивилизованный человек. Пусть мир знает, что я не варвар. Мы решим этот спор в соответствии с разумом и принципами. Слушайте меня и повинуйтесь!

– Царь сказал, – пронесся шепот вдоль длинного стола.

– Эти люди просили у меня убежища, – сказал царь, – и оно было им пожаловано. Они под моей защитой.

– Гостеприимство его величества известно всему миру, – сказал Флавий. – Но гость не может оставаться вечно. Отпусти их из своего присутствия, великий повелитель, и я буду ждать их за твоей границей.

– Ты не дал мне причину для того, чтобы отослать их, – сказал ему Митрадат.

– Твое величество, – сказал серьезно Флавий, – я обвинил их в мятеже, убийстве, воровстве и пиратстве. Они враги самой цивилизации, и Римское государство уверено, что все цивилизованные люди признают это. Позволь рассказать тебе одну историю.

Оставаясь у галлов, кимвры по их просьбе послали посольство в Рим. Их условия, конечно, не были приняты – разве мы могли впустить диких людей в свои границы? – но им показали город. Слышал ли царь, что показалось им самым интересным? Кормушки ломовых лошадей! Я говорю правду. Они не могли отвести глаз и смеялись, как дети. Им также показали греческую статую, которая называется «Пастух»; царь, несомненно, слышал об этом одном из величайших наших сокровищ – изображение старика со всей трагедией и достоинствами возраста. Они удивились, кому понадобилось изображать старого, совершенно бесполезного раба!

Флавий наклонился вперед, жестикулируя; его ораторский тон заполнил зал богатством и теплом.

– Великий царь, за нашими государствами – варвары, воющие племена без законов и знаний. Мы с волнением следили за твоими подвигами, когда ты разбил скифов; тем самым ты послужил Риму, твое величество, как Рим послужил Понту на Рудианской равнине. У нас разные предки, великий царь: твоими были персидские шахи, моими – свободные латинские землевладельцы. Но нас вырастила одна мать – Эллада, и мы одинаково почитаем ее. – Он показал на Эодана. – Вот он сидит, враг, который разместил бы лошадей в Парфеноне и разжигал костер стихами Гомера. Я охочусь не на одного варвара, о, защитник греков. Это само варварство.

Снова наступила тишина. Митрадат осушил еще одну чашу. Эодан напрягся, не зная, чего ожидать. Царь посмотрел на него.

– Что скажешь на это? – спросил он.

Эодан подумал: я могу играть на его чести, как Флавий на его гордости. Думаю, он позволит мне оставаться в Пунте до конца жизни, если я покажу ему один-два шрама, полученные на службе у него. Но я кимвр.

Он тяжело сказал на своем ломаном греческом:

– Я прошу всего лишь прав человека, мой повелитель.

– Варвар не человек! – рявкнул Флавий.

Митрадат повернулся, опираясь на локоть, так что посмотрел на Фрину.

– Что ж, – сказал он, – у нас тут чистокровная эллинка. Что думает она?

– Греческая рабыня! – воскликнул Флавий. – Царь шутит. Он знает: раб еще меньше человек, чем варвар.

Фрирна села и бросила ему:

– Ты сам был рабом после Аравсиона. И тебе понадобилась вся римская армия, чтобы взять его. Нам нужны предки из Аида? Где были твои предки, когда мы воевали у Саламина? [Битва при Саламине – морское сражение между греческим и персидским флотами в 480 году до н. э. – Прим. пер.]

Митрадат нахмурился.

– Мои предки были в персидском флоте, – сказал он.

– Но сейчас тебя называют защитником Греции, – быстро произнесла Фрина. Он улыбнулся. – Великий царь, кто более достоин твоей милости: человек, который освободил хотя бы одного грека, или человек, чей народ опустошил Коринф? [В 146 году до н. э. римляне захватили город Коринф, перебили всех мужчин, женщин и детей продали в рабство, а город сожгли. – Прим. пер.]

– Мне казалось, ты воюешь со всеми богами, Эодан, – сказал Митрадат. – Но по крайней мере один из них на твоей стороне, раз послал такую прекрасную защитницу.

Он лег, как лев, и повернул голову с гривой в сторону Флавия.