Золотой теленок

Саму книгу рецензент характеризовал обстоятельно. В тексте рецензии шрифтом выделены основные выводы: «Роман читается легко и весело, хотя к концу утомляет кинематографическая смена приключений героев – прожженного авантюриста Остапа Бендера и бывшего предводителя дворянства Ипполита Матвеевича, разыскивающих стул, в котором предводительская теща зашила бриллианты. Утомляет потому, что роман, поднимая на смех несуразицы современного бытия и иронизируя над разнообразными представителями обывательщины, не восходит на высоту сатиры. [выделено автором. – М.О., Д.Ф.] Это не более, как беззаботная улыбка фланера, весело прогуливающегося по современному паноптикуму»[41].

Далее рецензент характеризовал сюжет. Причем снисходил порою до похвалы: «Разыскивать приходится двенадцать стульев, так как неизвестно, в каком из составлявших гарнитур помещен клад. Все стулья разбросаны по различным уголкам СССР, и, разыскивая их поочередно, герои романа переносятся из затхлой атмосферы глухого городка в мир московской богемы, оттуда на курорт и т. д. Многие из зарисовок-шаржей очень хлестки. Так, хорошо показаны типы поэтической богемы. В романе много удачно использованных неожиданностей. И самая концовка его, рисующая, как накануне похищения последнего двенадцатого стула из клуба Ипполит Матвеевич, убивший из-за жадности своего компаниона, узнает, что сам клуб построен на ценности, найденные в этом роковом стуле, – выполнена очень эффектно»[42].

Тут же формулировались и упреки. Рецензент утверждал: «Но читателя преследует ощущение какой-то пустоты. Авторы прошли мимо действительной жизни – она в их наблюдениях не отобразилась, в художественный объектив попали только уходящие с жизненной сцены типы, обреченные “бывшие люди”. Когда авторы попытались изобразить студенческий быт – кроме бледных полутеней ничего не получилось. Авторам, очевидно, не чужда наблюдательность и умение передавать свои наблюдения. Жаль было бы, если бы они не пошли дальше многостраничного фельетона, каким по сути дела является роман “Двенадцать стульев”»[43].

Ничего примечательного в суждениях «Л.К.» нет. Рецензия не положительная, хотя и не разгромная.

Примечательно другое. Эта рецензия, вопреки суждению Петрова, отнюдь не единственная.

В том же сентябре 1928 года журнал «Книга и профсоюзы» опубликовал рецензию Г. П. Блока. Начиналась она с библиографической характеристики: «Илья Ильеф и Евгений Петров. 12 стульев. Роман. ЗиФ. 1928 год. Тираж – 7000 экз. Стр. 422. Цена 2 р. 50 к.»[44].

Псевдоним одного из соавторов перевран рецензентом. Это не опечатка, а повторяющаяся ошибка: «“12 стульев” – коллективное произведение двух авторов, по своей тематике очень показательных для нового направления, все более крепнущего в нашей литературе. Ильеф и Петров с задатками талантливых рассказчиков создали из своего творения милую, легко читаемую игрушку, где зубоскальство перемежается с анекдотом, а редкие страницы подлинной сатиры растворяются в жиже юмористики бульварного толка и литературщины, потрафляющей желудку обывателя».[45]

Блок, в отличие от рецензента из «вечорки», нашел все же в романе «страницы подлинной сатиры», правда, «редкие». Соответственно, постулировал: «В книге нет живых людей – есть условные категории героев, которые враждуют между собой, мирятся и стараются в действиях своих походить на настоящего человека. Великий комбинатор Бендер, своеобразный потомок Хлестакова, душа погони за бриллиантами, отец Федор, скинувший рясу для земных сокровищ, и много разного рода и звания – все они призваны веселить читателя»[46].

Далее следовали итоговые оценки. Не положительные, хотя и не вовсе отрицательные: «Смех – самоцель. Неприглядные стороны жизни, наши промахи и несправедливости затушевываются комичными злоключениями, анекдотами и трюками. Социальная ценность романа незначительна, художественные качества невелики и вещь найдет себе потребителя только в кругу подготовленных читателей, любящих легкое занимательное чтение. Цена непомерно дорога, если принять во внимание, что “12 стульев” печатались в течение первого полугодия в журнале “30 дней”»[47].

Рецензент неодобрительно отозвался даже о цене книги. Счел ее «непомерно» высокой. И вывод обосновал наличием журнальной публикации романа. Но прямая зависимость такого рода не предусматривалась. Да и тираж еще в сентябре был распродан полностью.

Вряд ли Ильф и Петров не заметили столь ядовитого, азартного и невнимательного рецензента. Профессиональные журналисты следили за столичной периодикой.