Золотой теленок

Продолжение «Двенадцати стульев» стало неактуальным. Соавторы вынуждены были отказаться от замысла нового романа. Точнее, отложить реализацию. Опять же, Ильф и Петров лишились постоянного места работы. Следовало искать новое, причем срочно.

Этот период литературоведы характеризовали кратко. Так, Л. М. Яновская лишь констатировала, что Ильф и Петров ушли из редакции «Гудка». И далее сообщила: «А в ноябре 1928 г. мы видим уже обоих соавторов сотрудниками только что основанного сатирического журнала “Чудак”»[63].

Действительно, положение соавторов упрочилось. Их покровителем стал редактор «Чудака». Кстати, старый знакомый – М. Е. Кольцов. Он тоже некогда был в руководстве Одукроста.

Кольцов – почти ровесник Ильфа, но как журналист некоторую известность получил еще в досоветский период. А в советский период быстро делал журналистскую карьеру, выполняя при этом секретные задания ВЧК и Совнаркома. Лично знал Сталина еще по киевской миссии 1918 года[64].

Вскоре Кольцов стал едва ли не самым авторитетным советским журналистом. Регулярно печатался в «Правде» и по-прежнему был связан с разведывательными службами. Исполнял весьма деликатные сталинские поручения в области формирования мирового общественного мнения.

Занимался Кольцов и организацией советской прессы. По его инициативе было, как известно, возобновлено издание популярнейшего иллюстрированного еженедельника «Огонек», закрытого с началом Гражданской войны. Новую редакцию, понятно, возглавил инициатор.

Четыре года спустя «Огонек» анонсировал публикацию романа Ильфа и Петрова в журнале «30 дней», поместив фрагмент с иллюстрациями брата «ответственного редактора»[65].

Не обошлось, правда, без курьезов. Псевдонимы соавторов указаны как одна фамилия, причем с ошибкой: «Ильс-Петров».

В 1928 году «Огонек» – не только журнал. Это еще и обладающее правом выпуска книжной продукции «акционерное издательское общество».

Кольцов постоянно расширял его. «Чудак» – новый проект: «еженедельный художественный журнал сатиры и юмора».

Для нового проекта использовалось то, что осталось от прежних, нарбутовских. Кольцову разрешили ими распоряжаться. «Чудак», можно сказать, создавался на руинах отобранного у «Гудка» литературного приложения – ранее весьма популярного сатирического журнала «Смехач»[66].

Интерес к такому изданию вполне закономерен. Он был обусловлен принятым в апреле 1927 года постановлением Отдела печати ЦК ВКП (б) «О сатирико-юмористических журналах»[67].

Редакторам предлагалось увеличить социальную компоненту изданий, пусть и в ущерб развлекательной. Постулировалось, что «большинство сатирико-юмористических журналов не сумело еще стать органами бичующей сатиры».

Кольцов стремился получить не только административную поддержку. 1 ноября 1928 года он отправил письмо Горькому: «Дорогой Алексей Максимович! Я сейчас подготовляю первый номер нового сатирического журнала “Чудак”. У нас собралась неплохая группа писателей, художников, и мы решили во что бы то ни стало придать будущему журналу облик, совершенно порывающий с увядшими сатирическими традициями. Мы убеждены, что в СССР, вопреки разговорам о “казенной печати”, может существовать хороший сатирический журнал, громящий бюрократизм, подхалимство, мещанство, двойственность в отношении к окружающей обстановке, активное и пассивное вредительство»[68].

Название журнала подразумевало вызов. По словам Кольцова, оно «возникло не случайно. Мы, как перчатку, подбираем это слово, которое обыватель недоуменно и холодно бросает, видя отклонение от его, обывателя, удобной тропинки: Верит в социалистическое строительство, вот чудак!».

Согласно Кольцову, слово это обретало новый смысл. Он утверждал: «Мы окрашиваем пренебрежительную кличку в тона романтизма и бодрости. “Чудак” представительствует не желчную сатиру, он полнокровен, весел и здоров, хотя часто гневен и вспыльчив. “Чудак” – не принципиальный ругатель, наоборот, он драчливо защищает многих несправедливо заруганных… но охотно обращает свое колючее перо против присяжных скептиков и нытиков. Иными словами, “Чудак”, как Горький, играет на повышение. Вот, в самых общих чертах, основное умонастроение редакции. Излишне добавлять, что при такой физиономии будущего журнала Вы, Алексей Максимович, нам дотошно нужны, не только как генерал и как имя, а как реальный союзник, сотрудник, друг».

Подразумевалось, что Горький станет кольцовским соредактором в новом журнале. Ну, по крайней мере, даст согласие числиться таковым. Предложение было принято.

Авторы «Двенадцати стульев» иронически относились к пропагандистским изыскам Кольцова. Так, Петров в планах мемуарной книги отметил, что было «очень глупо. Сидели на заседании и говорили: “Шекспир чудак? Конечно, чудак. А Пушкин? Ну, это ясное дело”. А работали хорошо».