Золотой теленок

В письме, отправленном 19 февраля 1932 года, Фадеев обозначил намеками, почему не сумел помочь приятелям. Зато с необходимостью подразумевалось: руководство «Федерации» готово выпустить книгу, препятствует лишь Главлит. Следовательно, Ильф и Петров вольны обращаться в любые инстанции, со стороны издательства не будет никаких претензий. Только поддержка.

Однако и на поддержку Фадеева вскоре не осталось надежд. РАПП и прочие конкурирующие объединения литераторов были распущены директивно – в силу принятого 23 апреля 1932 года постановления ЦК партии «О перестройке литературно-художественных организаций»[146].

Это был закономерный итог. Нэп уже в прошлом, все издательства финансируются из государственного бюджета, значит, не нужна и литературная группировка, ставшая пугалом для всех остальных[147].

Планировалось создание принципиально новой организации – Союза советских писателей. Возглавить его должен был Горький.

Сформирован был Организационный комитет – по подготовке I съезда ССП. В его состав вошел Фадеев.

Он и нашел способ помочь Ильфу и Петрову. Использовал «Литературную газету», подчинявшуюся Оргкомитету по подготовке I съезда ССП.

23 августа 1932 года «Литературная газета» опубликовала подборку материалов об Ильфе и Петрове – на всю полосу. Общее заглавие отражало прагматику: «Веселые сочинители»[148].

Характеристика взята из статьи А. М. Селивановского «Смех Ильфа и Петрова». Она и открывала газетную полосу[149].

Селивановский пространно доказывал, что в качестве сатириков Ильф и Петров не только не вредны, но весьма полезны советскому государству. Причем еще и растет уровень их мастерства. Так, в «Двенадцати стульях» осмеяны стяжатели, мошенники и литературные халтурщики, и все же юмор иногда – самодостаточная цель. А новый роман лучше первого: авторы «поступили правильно, когда физически воскресили Бендера, для того, чтобы идейно его уничтожить. Бессилие в стране социализма денег в капиталистическом значении – вот замысел “Золотого теленка”. Как мы видим, здесь уже исчезает смех ни над чем. А вместе с тем исчезает и обаяние Бендера».

По Селивановскому, нападки критиков на Ильфа и Петрова – результат неверной интерпретации, а точнее, вульгаризации актуальных пропагандистских установок. Сатира в СССР вполне уместна, отрицать это могут лишь «вульгаризаторы».

Кстати, подборка материалов содержала и рисунки. Это шаржи на Ильфа и Петрова, а также иллюстрации к роману «Двенадцать стульев».

Рядом с процитированной выше статьей помещен фельетон Ильфа и Петрова «Под сенью изящной словесности». Авторы утверждали: «Собранные здесь отрывочные суждения и мысли упакованы нами в маленькую анкету и дают ответы на вопросы, с которыми к нам часто обращаются отдельные лица и небольшие организации»[150].

Помимо вопроса о природе соавторства, формулировались и более важные. В первую очередь – идеологического характера:

«– Правда ли, что ваш смех – это не наш смех, а их смех?

– Не будьте идиотом!

– Как относятся в редакциях к вашим творческим исканиям?

– Чрезвычайно однообразно. Всегда просят вычеркнуть из рукописи две строчки и дописать полторы страницы. С течением времени мы приобрели опыт и, сдавая рукопись, заявляем, что две строчки вычеркнуты, а полторы страницы дописали еще в процессе работы, но даже эта профилактическая мера не помогает.

– Что вам больше всего понравилось в “Литературной газете” за 1932 год?

– Постановление ЦК партии от 23 апреля».

Имитируя анкетную форму, Ильф и Петров вновь отвечали на инвективы противников сатиры. Язвили – при фадеевском попустительстве. Как очередной язвительный намек воспринималась современниками и ссылка на Постановление ЦК партии, ликвидировавшее РАПП.

Обычные читательские вопросы чередовались с вопросами, подготовленными для полемики с подразумеваемым оппонентом Ильфа и Петрова. Направленность каждый раз угадывалась:

«– Ваш любимый читатель?

– Трамвайный пассажир. Ему тесно, больно, его толкают в спину, а он все-таки читает. О, это совсем не то, что железнодорожный пассажир. В поезде читают, потому что скучно, в трамвае – потому что интересно.

– Ваш любимый редактор?

– Тут сложнее. Не успеешь полюбить какого-нибудь редактора всей душой, как его уже снимают».

Намек был прозрачным. В журнале «30 дней» печатались оба романа Ильфа и Петрова, но после издания «Двенадцати стульев» утратил должность «ответственного редактора» Нарбут, а итогом публикации «Золотого теленка» стало отстранение Соловьева.

Прозрачный намек уже не помог бы Нарбуту. Зато вышестоящим инстанциям демонстрировалось, что отстранение Соловьева – явная несправедливость. Однако это и так уже признали, бывший редактор журнала «30 дней» получил новую должность.