Золотой трон (ЛП)

Тупые колокольчики.

Колокола не могут быть тупыми, они даже не живые!

Пшшш.

Тот, кто это придумал, был тупой.

Настоящая гантель.

Хааааааа.

Я хихикаю про себя и опираюсь на локти. Я чувствую себя странно — как будто я попала на картину импрессиониста. Это все один большой пастельный мазок света и звука.

Я живу в Ван Гоге!

Хм.

Ван Гог.

Он, наверное, курил много травы.

Не может быть, чтобы он написал «Звездную ночь» трезвым.

Когда я поделилась этим наблюдением с Хлоей, она икнула от смеха.

— Подруга, ты такая обкуренная.

Я смотрю на свои ноги, вытянутые перед матами, на которых мы сидим.

— На самом деле мы довольно низко к земле.

— Не совсем то, что я имела в виду.

— Хлоя.

— Что?

— Серьезный вопрос.

— Дерзай.

— Почему они называются гантелями?

Она хихикает, и этот звук настолько заразителен, что я тоже не могу удержаться от смеха. Звук моего смеха только подстегивает ее, и вскоре мы обе наклоняемся, задыхаясь, со слезами на глазах. Только когда Галиция находит нас несколько минут спустя, мы наконец-то можем взять себя в руки.

— Серьезно? — Моя телохранительница смотрит на нас сверху вниз, ее выражение лица излучает неодобрение. — Я оставляю вас двоих на десять минут одних, а вы устраиваете погром в учебном центре?

Мы снова растворяемся в хихиканье.

— Давайте. Поднимайтесь. — Галиция поднимает нас на ноги и направляет к дверям спортзала. Ее глубокий вздох едва пробивается сквозь туман в моей голове, пока мы движемся к выходу. — Я думаю, вам не понадобится этот лед для руки, принцесса — думаю, вы уже не чувствуете сильной боли.

— Никакой! — усмехаюсь я, триумфально поднимая ушибленную руку над головой в кулаке.

— Ты почувствуешь это завтра, — весело объявляет Хлоя, продевая свою руку через мою. — По крайней мере, в голове.

Галиция фыркает, открывая перед нами двери выхода. Хлоя смотрит на нее, когда мы выходим на темную площадку.

— У тебя есть парень?

Галиция делает паузу.

— Нет.

— Девушка?

— Нет.

— Собака? Кошка? Птица?

— Нет.

— Ты местная?

— Нет.

— Откуда ты?

Галиция игнорирует ее, но Хлоя настойчива.

— Сколько тебе лет?

Галиция продолжает идти.

— Что означает буква «Б» в твоем имени?

Нет ответа.

— Это Бет? — догадывается Хлоя. — Белинда! Бонни. Бетель?

— Беллатрикс! — возбужденно кричу я.

— Остынь, Дж. К. Роулинг. — Хлоя фыркает. — Бьянка? Бетти? Бриттани? Бриджит?

— Однажды я назвала енота в своем районе Бриджит, — пробормотала я.

И Галиция, и Хлоя скептически смотрят на меня.

— Что? — спрашиваю я, защищаясь. — У меня никогда не было домашних животных.

— Да… — Хлоя морщится. — Тебе следует держать эту историю при себе, особенно когда вокруг пресса.

Я резко пихаю ее локтем в бок.

Галиция только качает головой, как будто мы ей ужасно надоели, и продолжает идти по темной тропинке, ведущей к замку. Он возвышается вдали, темная тень, которая становится все больше по мере нашего приближения. Мой взгляд останавливается на самой высокой башне, силуэте на фоне звезд, а за ней, как маяк, светит убывающая луна.

Наверняка с высоты созвездия выглядят просто невероятно. Наверняка можно протянуть руку и сорвать одно из них прямо с неба.

Хлоя все еще называет имена.

— Бри? Барбара? О, а как же…

— Хлоя, ты зря тратишь время. Галиция — это запертый ящик. Я пытаюсь выудить из нее личную информацию с тех пор, как мы познакомились, миллион лет назад…

— Неделю, — язвительно поправляет Галиция.

Не успокоившись, я продолжаю.

— И она никогда ничего о себе не рассказывает.

— Хм-м. Ладно. Неважно. — С недовольным ворчанием Хлоя, наконец, прекращает свой допрос.

Некоторое время мы слышим только хруст наших ног по замерзшему гравию и слабый шепот ветра, дующего в безлистные деревья. Мы уже почти вернулись к входу в замок, когда Хлоя смотрит на мою телохранительницу с намеренным, чрезвычайно серьезным выражением лица.

— Это Баббетта, не так ли?

Я снова разразилась хихиканьем.

В СВОЕЙ комнате я ворочаюсь в постели, не в силах заснуть. Я всегда думала, что курение травы делает тебя вялым, но на меня это оказывает противоположное действие. Как бы я ни старалась держать глаза закрытыми, я не могу расслабиться. Слишком тихо. Слишком темно.

Слишком все.

Проводив нас в наши комнаты, Галиция вернулась в казарму Гейтхауса, чтобы поспать. Хлоя, очевидно, без проблем сразу же отключилась, но я уже сорок пять минут смотрю в потолок и все еще не сплю.

Голова начала кружиться, а дыхание становится все более коротким, чем дольше я лежу в темноте. Но, возможно, это больше связано с удушливым запахом цветов, насыщающим воздух моей спальни, чем с наркотиками в моем организме.