Золотой трон (ЛП)

— Я никогда не говорил, что это будет легко. Это не будет легко. Потому что это самая трудная вещь в мире — понять, кто ты есть, и отказаться извиняться за это. Быть самим собой перед лицом огромной оппозиции. — Он делает последний шаг, приближая наши лица к прямой орбите. Его голос низкий от интенсивности. — Тебе не нравится, что люди отрывают от тебя куски, заменяя их чертами своего собственного дизайна? Тогда забери свои части обратно. Переделай себя. И когда ты это сделаешь, убедись, что ты используешь не только скрепки и клей. Используйте железо, кровь и камень. Используй что-то настолько сильное, что они больше никогда не смогут разорвать тебя на части.

По каждой из моих щек текут двойные слезы. Я поднимаю руку, чтобы смахнуть их, но Картер опережает меня — обхватывает мое лицо своими большими ладонями, нежно проводя большими пальцами по моей коже. Я чувствую его прикосновения повсюду, они проникают в мое тело, согревая меня, несмотря на холодный ветер, который хлещет вокруг нас. Мне требуется вся моя сила, чтобы не поддаться этому чувству. В его объятия.

— Картер, — шепчу я дрожащим голосом, все еще плача.

— Что?

Я моргаю и смотрю на него. Он близко — так невыносимо близко — и все же так далеко.

— Раньше, когда я сказала, что сожалею об этом…

Его руки отстраняются от моего лица; я мгновенно оплакиваю их потерю.

— Я помню, — прохрипел он.

— Я не имела в виду, что жалею о том, что была с тобой. Та ночь, то, что мы разделили… Я никогда об этом не пожалею. — Я сглатываю, пытаясь найти правильный способ сказать это. Мои слова осторожны и настолько тихи, что я даже не уверена, что он их слышит. — О чем я сожалею, сильнее, чем могу выразить… так это о том, что после этого, между нами, все так резко изменилось. О чем я сожалею, так это о последствиях. О чем я жалею, так это о невыносимом расстоянии, между нами. Я не знаю, как ее закрыть. И я не хочу этого, Картер. Я не могу смириться с тем, что она там, потому что…

Я не успеваю закончить фразу.

Потому что Картер протягивает руку, обнимает меня и прижимается своим ртом к моему… фактически стирая все существовавшее, между нами, расстояние в мгновение ока.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

КАРТЕР ТОРН ЦЕЛУЕТ МЕНЯ.

Держит меня.

Прикасается ко мне.

Он наконец-то, наконец-то прикасается ко мне, и я снова могу дышать, впервые за несколько недель. Он прикасается ко мне, и весь мой мир снова начинает вращаться.

Я даже не заметила, что он остановился.

Его руки забираются в мои волосы, а язык проникает в мой рот. Я не осознаю, что двигаюсь, но вдруг моя спина прижимается к одной из каменных стен башни, а он прижимается ко мне, прижимая наши тела друг к другу. Я обхватываю руками его спину, чтобы притянуть его ближе, настолько близко, насколько это физически возможно, отчаянно желая ощутить жар его точеного тела на своем.

Его руки вцепились в мои волосы, оттягивая мою голову назад, чтобы получить доступ ко рту. Этот поцелуй жесткий, горячий, требовательный. Это не столько поцелуй, сколько предъявление претензий, давно назревших. Мною овладевают, одним движением языка за раз, и я не возражаю. Если что, я подстегиваю его.

Мои руки скользят под его толстый свитер, ища голую кожу и гладкие мышцы. Я провожу пальцами по сильным линиям его спины, наслаждаясь тем, как он вздрагивает, когда чувствует мое прикосновение.

Может быть, я тоже претендую на него.

На долгое, долгое время мы теряемся друг в друге — забываем, где мы находимся, забываем, кто мы. Мы — один переплетенный клубок конечностей. Мы — блуждающие руки и пожирающие рты, полностью захваченные украденным моментом. Не обращая внимания ни на течение времени, ни на ледяную температуру, ни на то, что то, что мы здесь делаем, вероятно, худшая идея в истории человечества.

Мои трясущиеся руки в конце концов переходят на переднюю часть тела Картера, прослеживая вмятины его накачанного пресса, поглаживая эластичный пояс его треников, следуя за волосами, которые я там нахожу, вниз, вниз, вниз, вниз, пока я не проникаю под ткань. Когда он понимает, куда я направляюсь, Картер резко отстраняется, отрывая свой рот от моего.

Мои руки падают по бокам, а брови взлетают вверх.

— Что случилось? Почему ты остановился?

Он смотрит на меня с припухшими губами, его глаза горят от вожделения. Его дыхание неровное. Я вижу, как сильно он хочет меня — черт, я почувствовала, как сильно он хочет меня, когда бегло взглянула на его треники. Поэтому я знаю, как сильно его убивает желание отстраниться, прямо сейчас. И не только его; меня это тоже убивает.

Я не знаю, почему он остановился. Если быть до конца честной, я достаточно отчаялась, чтобы не заботиться об этом.

— Поцелуй меня, — умоляю я, наклоняя свое лицо к его лицу. Но он не целует. Вместо этого он со стоном опускает голову в лоно моей шеи. Его быстрые выдохи горячи на моей коже.

— Картер? Что случилось?

— Нам нужно немного притормозить.

— Но я не хочу замедляться.