Золушки из трактира на площади

Никорин развернула свиток и придавила канделябром, наверное, чтобы не сбежал. Свеча тут же погасла, уронив несколько капель воска на пергамент, но архимагистру этого показалось мало. Затейливым жестом длинных пальцев она призвала струйки пыли из углов, паутину с карниза, увидев которую Рэд глубокомысленно заметил: «Надо всех выпороть!», и золу из погасшего камина. И обрушила все это на свиток мозаичной воронкой, всосавшейся в него с тихим шепотом.

Матушка следила за ней, не дыша. Бытовой магии в обыденной жизни было полно, особенно, свитков с полезными заклинаниями: целительными, противопожарными, обезболивающими, омолаживающими и музыкальными, — но оно давным-давно стало привычным и оттого потеряло дивный характер. А сейчас перед ее глазами творилось самое настоящее чудо, и даже ярко-розовый халат и смешные тапочки светловолосой волшебницы не могли испортить этого ощущения!

Лицо Ники стало отрешенным, глаза полнились тенями, как тогда, во время разговора с Бруни, когда она смотрела на море, впитывая зрачками его шевелящуюся темноту. Воздух сгустился, потек в легкие с трудом, со свистом. У всех заломило зубы, а Лихо еще и ушами задергал так резко, словно слышал некий звук, доставлявший ему неудобство. На высшей точке напряжения присутствующих накрыло ватной тишиной. Картина мира сместилась на миг… Бруни показалось, что она увидела…

Что именно она увидела, после она затруднялась не только сказать, но и вспомнить!

Канделябр качнулся и упал, покатившись по столу. Свиток устало свернулся и лег в руку волшебницы, а та, подойдя к окну, с легким поклоном подала его королю:

— Принимайте работу, Ваше Величество!

Король развернул пергамент. В его руках лежал тот же документ, но… несомненно состарившийся, местами испачканный копотью и жирными пятнами.

— Где представители магистрата и Первосвященник? — резко спросил Редьярд у Дрюни.

Тот потянулся, как кот, объевшийся сметаны, и соскочил с подоконника:

— В Малой зале Совета, братец. Твой секретарь ждет у дверей.

— Пусть письменно подтвердят достоверность документа! — передавая ему свиток, приказал король. — Чтобы на протоколе комиссии расписались все, включая Магистратского мага!

— А этот ничего не унюхает? — уточнил Кай.

Ники укоризненно посмотрела на него:

— Обижаете, Ваше Высочество!

Принц молча поднял ладони, показывая, что берет слова назад.

Когда Дрюня ушел, насвистывая какую-то песенку, архимагистр заняла его место на подоконнике.

— Ответите мне на вопрос, Ваше Величество? — мурлыкнула она, устраиваясь к нему вполоборота.

Рэд невольно покосился в вырез ее халата, распахнувшегося несколько ниже положенного, и кивнул.

— Зачем такие сложности? — архимагистр кокетливо запахнула халат. — Мы могли бы просто лишить беднягу жизни, и дело с концом!

Бруни с ужасом посмотрела на нее. Только сейчас она осознала, в какой опасности оказывается маленький человек, попавший в шестеренки государственной машины.

— Смерть, — поморщился Его Величество, — всегда вызывает больше слухов, чем все остальное! Нынче «бедняге» светит богатая жизнь, обеспеченная энной суммой из моей казны, а зачем ему деньги, если он умрет по собственной глупости?

— А если он начнет болтать?

— Документ дороже слова! — веско сказал Редьярд и едва слышно прошептал ей на ухо: — Кроме того, смерть никогда не опаздывает — только задерживается…

Дверь распахнулась. Давешний офицер быстрым шагом проследовал к королю и что-то тихо сказал ему.

— Да ты что? — искренне удивился тот. — Настоящий?

— Самый настоящий! — кивнул Никлас. — Изволите пройти в галерею — оттуда лучше видно!

— Арк, Лихай, за мной! — приказал Редьярд. — Ники, составьте компанию моей будущей невестке… на всякий случай!

— Конечно, Рэд, — улыбнулась та.

Кай с сожалением отпустил Бруни. Остаться друг без друга хотя бы на мгновение обоим казалось невыносимым.

— Кай! — Матушка поднялась из кресла, куда он ее пересадил, и потянулась за ним, как росток за солнцем.

Он вернулся. Взяв ее за подбородок, нежно поцеловал и прошептал:

— Не волнуйся больше сегодня, я не разрешаю! Нам предстоит пара безумных дней перед свадьбой, а после я увезу тебя в свое поместье, и мы сможем побыть вдвоем. Только вдвоем.

— Свадьба? — уже вслед ему прошептала Матушка.

И, кажется, третий раз за это утро приготовилась упасть в обморок.

— Тих-тих-тих… — вовремя подошедшая Ники обняла ее за плечи и вновь усадила в кресло. Крикнула в переливающийся муар портальной воронки:

— Брут, принеси нам печенье и облепиховый чай с парой капель моей настойки, той, в серебряном фиале с рубиновой крышечкой. Нет, пожалуй, мне пару, а девушке — четыре. Ей еще надо выдержать все это безумие!

Гном появился спустя минуту. Доброжелательно поклонился Бруни, уже не как посетительнице, пришедшей на прием, а как старой знакомой, составил с подноса на стол чашки с чаем и тарелочку с грибными печеньками.

— Госпожа, — негромко сказал он. — Вам следует знать…