Золушки из трактира на площади

— Возьми свой деревянный меч, — приказал Веславу. — Я дам тебе несколько уроков. Где он?

— Наверху! — воскликнул мальчишка и вихрем унесся по лестнице в свою комнату.

Бруни проводила его затаенной грустью во взгляде. Хоть и не был он ее единокровным сыном, но отрывался, отдалялся от нее, как все взрослеющие дети от своих родителей.

— Не печалься, маленькая хозяйка, — вдруг подал голос полковник, — Веслав Гроден из Черных ловцов никогда не забудет тебя! Оборотни если верны кому-то — это на всю жизнь!

Она испытующе взглянула на Торхаша.

— Как вы верны Каю?

Тот усмехнулся и кивнул.

— А как вы познакомились? Кай никогда не рассказывал мне!

— Сущие пустяки, — изящно махнул рукой полковник. — Меня хотели сжечь, а он развалил костер и отбил меня у поселенцев.

— Сжечь? — воскликнула Матушка. — За что?

— За то, что я есть, — спокойно ответил Красное Лихо.

На лестнице послышался топот. Весь возвращался.

— У моего друга обостренное чувство справедливости, — заметил Лихай, забирая у парнишки меч и взвешивая на ладони. — Из-за него он в юности бывал часто порот отцом. А затем и я — вместе с ним, поскольку наши понятия о справедливости оказались идентичными. Ты неплохо его отбалансировал, — добавил он, обращаясь к Весю, — но еще есть над чем поработать! Мы покидаем тебя до рассвета, маленькая хозяйка! — Торхаш слегка поклонился и вдруг по-звериному блеснул глазами. — Но ты не будешь скучать! Уже скоро!

— Кошелек! — напомнила Весю Бруни.

— Помню я! — поморщился мальчишка и скрылся в темноте следом за уже вышедшим Лихаем.

Не прошло и получаса с ухода оборотней, как в трактир пришел Кай. Прошел за ‘свой’ столик, заказал ужин, увидев Бруни, выглянувшую из-за занавески кухни, улыбнулся. И от его лица — такого светлого и счастливого, от взгляда карих глаз — теплого и ждущего, на сердце Матушки стало легко и спокойно. Вот, что имел в виду Лихай Торхаш, Красное Лихо, говоря: ‘Но ты не будешь скучать’.

Бруни присела за столик Кая, и тот молча накрыл ее руку своей. С минуту они смотрели друг на друга, просто улыбаясь.

— Когда в темной комнате зажигают свечу — ее свет становится теплом сердца, — тихо сказал Кай. — Ты знаешь, что ты моя свеча в темной комнате? И рядом с тобой мне легко и просто, как не было ни с кем!

Матушка замечала и горькую складку у губ, и боль, притаившуюся в глубине его зрачков. Если бы она могла снять с него ту тяжесть, что он носил, но о которой не говорил с ней… Если бы могла!..

— Люблю тебя! — прошептала Бруни.

Огонек в его зрачках вспыхнул. Кай потянулся к ее губам, ладонь его легла ей на затылок…

В зале шаркала Ровенна, гася свечи. Из кухни доносились звон и плеск — Виеленна мыла посуду.

В дверь трактира неожиданно постучали.

Матушка невольно вздрогнула — не любила она поздних посетителей.

— Сидите, хозяйка, я открою! — крикнула Ровенна.

В открытую створку шагнул… Питер Конох. Смешно затоптался на месте, замахал руками, словно не зная, куда их деть.

— Ты чего это? — подозрительно прищурилась старшая Гретель. — Неужто за выпивкой?

— Упаси Индари! — испугался Питер, бледнея. — Я ж маменькой клялся, что больше ни капли в рот не возьму! Я…

И он замолчал, будто воды в рот набрал.

Вместо еще одного поцелуя Матушка чмокнула Кая в нос и поспешила к Ровенне.

— Питер, что случилось? — серьезно спросила она. — С твоей мамой все хорошо? Она здорова?

— Богиню благодарю за ее крепкое здоровье! — оживился молотобоец. — Я просить вас хотел, Матушка Бруни. Отпустите Виеленну сегодня пораньше!

— Это зачем еще? — нахмурилась Ровенна.

— Хочу пригласить ее погулять…

От румянца Питера, казалось, сейчас займется пожар!

— Ох ты, яйцы крашены! — фыркнула Ровенна и, резко развернувшись, ушла обратно к свечным огаркам.

— Вилен! — пряча улыбку, крикнула Матушка. — Иди сюда!

— Что, хозяй…

Младшая Гретель выглянула из кухни, вытирая руки передником и… румянец Питера перекинулся на нее!

— Собирайся домой, — улыбнулась Бруни.

— А как же посуда? — растерялась Виеленна.

— Мы с Пипом домоем! Давай, иди! Видишь, Питер ждет?

— Жду! — с твердостью подтвердил Питер.

Матушка вернулась к Каю, виновато улыбнулась.

— Ты посидишь еще или пойдешь наверх? Мне надо помочь Пипу на кухне прибраться.

— А Ровенна? — удивился Кай.

— А на ней зал — стулья убрать, полы подмести, раз Веся нет.

Кай поднялся, скинул на спинку стула простой черный камзол и принялся засучивать рукава тонкой батистовой рубашки.

Бруни следила за ним с изумлением.

— Многое я делал со своей любимой женщиной, — рассмеялся Кай, разглядев выражение ее лица, — но вот посуду вместе с ней еще не мыл! Пошли на кухню!

Пип, увидев нового помощника, сдержанно кивнул ему и занялся своими делами, не забывая бросать на него скептические взгляды.