Золушки из трактира на площади

Между тем, близилась и свадьба младшего королевского отпрыска. По информации Ваниллы, принцесса Оридана с нетерпением ждала окончания положенного для всех невест в Гаракене шестидесятидневного пребывания в монастыре, проводимого с целью очищения души, тела и помыслов, а принц Колей, совместно с Главным Королевским Распорядителем и все тем же вездесущим Дрюней, уже составлял планы увеселительных мероприятий: балов, фейерверков, охот и маскарадов. К зимнему солнцестоянию, когда по легенде богиня Индари засовывала озябшие ножки не в тапочки, а в меховые сапожки, ожидалось прибытие королевской делегации Гаракена во главе с самим Его Величеством Гордешем III и свадебные торжества.

Ванилла, наконец, определилась с цветом платья. От Пипа его держали в строжайшей тайне, ибо его, сторонника обычаев предков, хватил бы удар — платье девица шила себе ярко-оранжевое, с кружевами и вуалью в тон молодой листве. А на зеленом, бархатном камзоле жениха должна была появиться оранжевая отделка и вышивка, изображающая… морковки!

— Морковка — суть символ нашего чуйства! — заявила невеста в субботний вечер, сидя на столе и с хрустом грызя предмет разговора. — Придворный портной, который шьет наши с Дрюней костюмы, в процессе работы находится в постоянном шоке! Но мы надеемся, он сотворит таки шедевру!

Матушка только головой покачала и бросила взгляд на часы. Было около восьми вечера. Кай приходил, обычно, ближе к полуночи.

— А, между тем, подруга, тебе тоже надо задуматься о платье! — лукаво заметила Ванилла. — Тебе и Персиане — поскольку вы будете моими подружками на свадьбе!

— И какой цвет ты выбрала для нас? — подозрительно поинтересовалась она.

— Салатовый! — торжественно объявила та. — Вы будете изображать молодые грядки и оттенять наше с Дрюней великолепие!

— Вот спасибо! — хмыкнула Матушка, пытаясь представить себя в салатовом.

— Завтра ты и Перси должны быть во дворце для примерки! — не давая ей опомниться, добавила Ванилла. — В три пополудни. Найдете меня на кухне — я вас отведу к портному! Мастер Артазель — очень изысканный и достойный старикан! А шьет так, что загляденье просто! Дрюня только у него и одевается!

Вспомнив любимые шутом несочетаемые сочетания цветов в предметах одежды, Бруни невольно пожалела портного.

В последние дни растущей луны Лихай и Весь отправились на охоту, затянувшуюся на целую неделю. Матушка нервничала, много молчала и реже улыбалась. Даже Кай не смог уговорить не беспокоиться за мальчишку, ставшего ей родным.

— Глупенькая моя, — шептал он, целуя Бруни, уютно устроившуюся в кольце его рук, — если бы ты знала Лихо, как я, ты отпустила бы Веся с ним даже в преисподнюю!

— Но я не знаю! — оправданно возражала она. — Расскажи мне…

И Кай рассказывал — о том, как снял Лихая со столба, стоящего в центре костра, и был вынужден вместе с ним бежать от поселенцев, разъяренных тем, что какой-то юнец благородного происхождения посмел отнять у них законную добычу, приговоренную ими к смерти. Как он подрался с Лихаем сразу же, как опасность отступила. Подрался жестоко и глупо, как могут сцепиться только подростки. Рассказывал, как они, странствуя по дорогам и весям, слово за слово узнавали и учились ценить общество друг друга. Как Кай привел Торхаша к себе домой, и отец, приказав отмыть, накормить и подобающим образом одеть гостя, одновременно отправил самого Кая на порку — за то, что сбежал навстречу приключениям, за необдуманное вмешательство в казнь, могущее иметь далеко идущие последствия. И как Торхаш, чудом прознав про это, тоже пришел на задний двор и молча встал с Каем плечом к плечу, чтобы разделить наказание.

Кай вспоминал, как они охотились вместе, и Лихай учил его читать следы и узнавать запахи, призраками витавшие под лесным пологом. И как он сказал своему другу-оборотню, собираясь на войну: ‘Это не твой бой!’, а тот ответил: ‘Мой бой никогда не закончится, но я могу помочь тебе победить в твоем!’

— Знаешь, — тихо говорил Кай затаившей дыхание Бруни, — именно там, на войне, я понял, что наша земля для оборотней такая же родная, как и для нас самих! Люди были и остаются для них соперниками, даже врагами, но мы — свои. Как деревья в лесу, как птицы в небе. С теми же, кто пришел со стороны и решил забрать эту землю себе оборотни воевали безо всякой жалости. И хотя с ними сложно, иногда просто невыносимо общаться, я могу сказать, что мы вряд ли бы выиграли ту войну с такими относительно небольшими потерями, если бы не они!

Матушка слушала его и вспоминала судорожные всхлипы Веся во сне, на чьих глазах толпа озверевших людей рвала на части очеловечившихся оборотней, соотечественники которых в это же самое время, на войне, отдавали свои жизни за покой тех самых, озверевших…

— Когда-то мы были для них дичью, — невесело усмехнулся Кай, — но те времена давно канули в прошлом, и нынче люди могущественнее их. Быть добрым — это право, которым должны владеть те, кто сильнее!