Золушки из трактира на площади

Бруни, вздохнув, отвернулась. Щеки предательски зарозовели. Умела Ванилла говорить о мужиках с каким-то таким здоровым бесстыжием, что все поневоле перед глазами… вставало!

Персиана, в отличие от Бруни, которая в замке вообще была в первый раз, к старшей сестре на работу заходила частенько, поэтому в дворцовых коридорах не заблудилась, верно выйдя к кухне, располагавшейся в левой части донжона, в полуподвале. В ожидании родственниц она прекрасно проводила время, сидя за огромным кухонным столом, заваленным овощами и зеленью, и грызя орехи, любезно насыпанные перед ней мальчишками-поварятами. Характером младшая сестричка Старшей Королевской Булочницы отличалась легким и смешливым, а позубоскалить и посплетничать любила так же, как и Ванилла, потому беседа с кухарками шла интересная.

— Садись, сейчас чаем вас напою и домой отправлю! — заявила Ванилла, введя Бруни в кухню.

Матушка с любопытством завертела головой, приглядываясь. Здесь не было полунагих дев, богато украшенных растительными орнаментом ковров и гобеленов со сценами охот, рыцарских боев и купания все тех же дев, как в коридорах замка. Огромный камин разевал черную пасть в дальнем конце общей залы, а вдоль стен несколько больших печей плавили воздух жаром, заставляя плыть, как у горизонта в летний полдень. На длинных столах, стоящих в два ряда параллельно друг другу, располагались живописными ‘тематическими’ грудами продукты: на том — разнообразные части туш, доски для рубки мяса, миски для фарша, тяжелые и острые ножи, на этом — птицы: не ощипанные фазаны, чье великолепное красно-золотое оперение еще не поблекло, куриные и цыплячьи тушки и даже большая цесарка, изящно свесившая свернутую голову с края стола. Затем шли столы с овощами, зеленью и фруктами. ‘Хлебная’ половина была отделена от остального помещения незримой границей, которую повара с того конца кухни старались не пересекать. Здесь яростно пахло свежим печевом, легко перекрывавшим аромат бульона, булькавшего на той стороне кухни в одной из печей в большом котле.

Едва ступив на вымощенный каменными плитами пол, Ванилла изменилась — выше подняла голову, хозяйским жестом поправила бюст, надела широкий фартук и по-орлиному зорко огляделась. Ополоснув руки, полезла по чанам с доходящим тестом — проверять качество продукта. Она хмурила брови и покрикивала на молодых, фигуристых поварих и поварят, прыскавших от нее в стороны, как лягушата на болоте, заставила одну из служек заново отскребать разделочный стол и добавила в начинку из грибов и лука, томящуюся на плите, молотого перца. И только затем составила компанию Персиане и Брунгильде, принеся на подносе кружки с чаем, заправленным молоком, и блюдо со свежими, только что извлеченными из печи пышными булочками. Разломив одну из них, Ванилла принюхалась и улыбнулась.

— Нет ничего лучше аромата свежеиспеченного хлеба! — заявила Старшая Королевская Булочница, намазывая корочку таящим от тепла маслом и запихивая в рот сразу всю. — Давайте, лопайте и выматывайтесь! — прожевав, добавила она безапелляционно. — Не мешайте работать!

— Пфф! Занятая дама! — закатила глаза Персиана, но булочку ухватила.

Бруни только головой покачала, наблюдая, как хихикают вездесущие поварята, столпившись у лестницы, ведущей вверх — на улицу. А затем на ступени упала большая тень, и в кухню заглянула… конская голова. Осторожный стук копыт возвестил о том, что лошадь вознамерилась войти!

— Пресвятые тапочки! — воскликнула Персиана, чье внимание также привлекла толпа у лестницы.

Ванилла вскочила и бросилась к входу, крича:

— Не пускайте его сюда! Он сейчас всю зелень пожрет, а пока не сожрет, мы его не выгоним!

Поварята, к которым бросились на помощь повара и поварихи, дружно попытались вытолкнуть конягу, но тот, не приспособленный подниматься по ступенькам крупом вперед, заупрямился, возмущенно заржал и вознамерился кусаться.

— Что здесь происходит? — раздался негромкий старческий голос, удивительным образом перекрывший гам.

Из разлапистого кресла, стоявшего в неприметном углу кухни, поднялся высокий, сутулый старик, одетый в простой серый камзол.

В тишине, затопившей кухню густым соусом, стук копыт упрямой животины, направившейся аккурат к столу с фруктами, был особенно четок.

— Петр! — проскрипел старик и, сердито сведя кустистые брови к переносице, оглядел толпу поваров. — Ты, — ткнул пальцем в одного из поварят, — дуй на конюшню, зови на помощь! Ты! — палец уткнулся в другого, — насыпь Его Сиятельству Снежному тазик яблок и поставь вон туда, подальше от столов! А ты, — старик выбрал следующего, — тащи метлу и совок, и чтобы никакой грязи из-под хвоста Его Сиятельства! Ловить говно в полете! Поняли?

Поварята дружно кивнули.

— И чего стоим? — неприятным голосом поинтересовался старик и вдруг рявкнул так, что Бруни с Персианой подскочили на скамейке: — Выполнять!

Все вернулись на рабочие места. Ванилла, торопясь, доела булочку и буквально вытолкала сестер за двери.

— А кто это был? — поинтересовалась Матушка, когда они с Перси возвращались в квартал Мастеровых.